Есть в демонах что-то, что роднит их с людьми. Благодаря этому загадочному чему-то демонов так тянет к людям, а людей к демонам.
Он не помнил того далекого времени, когда появился. От периода, когда демон был только бесплотным духом, остались лишь ощущения. Эти ощущения вначале были фееричными, так как все было впервые и так интересно. Пекло представлялось детской песочницей, где можно было поиграть. Поиграть с человеческими душами. Принчинять дикую, невыносимую боль, издеваться и калечить такими способами, на которые неспособна даже самая больная человеческая фантазия. Наслаждаться страданиями и причинять их вновь. Раз за разом.
Помнил демон только тот момент, когда он осознал, что пресытился. Даже самое вкусное блюдо, подаваемое трижды каждый день надоедает. Оно все также вкусно, но уже не доставляет прежнего удовольствия. И тогда всякий начинает искать новое самое вкусное блюдо, в надежде повторить потерянные ощущения. Демоны жаждут причинять боль. Невыносимую. Испепеляющую. И РАЗНУЮ. И такая возможность предоставляется им только на земле. Причинять боль не только душевную, но и физическую, разрушая столь хрупкую и столь опекаемую людьми плоть - вот самое вкусное из всех блюд.
И он отправился на землю. Он был здесь лишь жалкой тенью, уродливым подобием величественного духа, заключенным в такое же подобие плоти. Он был вынужден скрываться, бороться за право существовать и оставаться в этом бренном мире. Но порой, он мог вкусить самого вкусного из страданий - страданий человеческой души, порабощенной демоническим духом и приправить его смаком предсмертного крика нескольких телесных оболочек.
Демона тянуло к людям, но он не подпускал к себе ничего человеческого. Он не носил никакого имени, надолго не задерживался в одном домене и лишь лелеял мечты о новых и новых свершениях. Пусть его именем будет Страх, пусть его именем будет Боль, пусть его именем будет Величие.
Увлекаемый желанием причинять страдания, демон сжигал душу домена изнутри и использовал его плоть, чтобы уничтожать подобных ему.
Сейчас мир для адского исчадия сузился до размеров маленького проулка между двумя домами. И видел он перед собой вовсе не другого демона, он видел лишь препятствие на пути достижения своей цели. И гнев горел в нем сильнее, чем адское пламя. Оружие из рук куда-то испарилось, оно понадобится потом, для решающего удара, и демон закричал, подняв лицо к небу, крик переходил в вой и рычание. А затем - молниеносный бросок и никакого четкого плана. Лишь ярость подстегивала его бить, рвать на части и вгрызаться во вражескую плоть.