Охотник рассмеялся, видя характер юного рыцаря, уперев руки вбок посмотрел тому прямо в глаза, без злости, без неуважения.
- Добро, Генрих, добро, на ночлег остаться можешь, денег не надо, лучшей наградой здесь ценятся рассказы из жизни своей и стран заморских. Угощайся, пей, веселись, сейчас начнутся выступления лучших скальдов.
Рыцарь не знал, как хорошо принимают в этих краях странников, гостей. Смотря в какое время правда они приходят. Но их рассказы о странствиях, о своих путешествиях, наблюдениях всегда ценились. И часто гость мог оставаться подолгу в деревне, поочерёдно ночуя в разных домах и глаголя о жизни своей долгой, о путях, что встретились ему, пересказывая сказки из иных мест, своих. Грамотный гость всегда был в почёте.
Отец вновь исчез в толпе йордлингов, подхваченный давними знакомыми, которых он не видел уже, посчитай, зим двадцать. Только и успел кинуть тёплый отеческий взгляд на свою дочь, всё никак не успевая насмотреться на неё, вернувшуюся, вновь оставшуюся наедине с рыцарем. Если на этом празднике вообще можно остаться "наедине".
Распевания уже закончились, и на помост взошёл нордлинг - странное племя, верующее в совсем других Богов, но послушать которых всегда душа просит. Впрочем, старцы говорят, что именования Богов просто разные, а сами они одни и те же. На празднике вдруг стало тихо. Совсем тихо, словно и не было столь огромного обилия народа, и не верилось, что когда-то здесь могло быть столь много звуков. Запела первая струна, вторая, третья, мелодии сливались в удивительное повествование, а нордлинг открыл рот, собираясь запеть, и что ещё более удивительное - запел он дивным в этих местах высоким голосом - тенором.
Разыгралося снежное море,
Бьётся так, что его не унять.
У Биргитты огромное горе:
Едет Хальвард её воевать.
Взгляд любимого синий до боли,
Дышит смелостью весь его вид.
«Ну, давай поцелуемся, что ли,-
На прощание он говорит.-
-Мы с друзьями в далёкие страны
Уплываем равниною бурь.
Мы уходим туда, где туманы
Прячут дивную неба лазурь.
Вой ветров, лязг мечей нам привычны,
Сердце викинга рвётся на бой.
Мы плывём, чтоб с богатой добычей
К нашим семьям вернуться домой.
Если вдруг верный щит мне изменит,
И копьё меня вражье пробьёт,
То Валькирия спустится с неба
И в Вальхаллу меня унесёт.
Во дворце за столом сидит Один
В окружении павших в бою.
Каждый молод, силён и свободен.
Все смеются и песни поют.
Один начал Великую Битву,
Не страшась облаков грозовых…
А вообще, если честно, Биргитта,
Я хотел бы остаться в живых.
Помолись за меня, дорогая,
Чтоб я помнил: ты любишь и ждёшь,
И за чёрные ленты – я знаю,
Поутру ты их в косы вплетёшь,
А ещё не забудь помолиться
За сосновой ладьи моей борт.
Тот, кто смел, и рыдать не боится,
Тех, кто верит, стрела не берёт».
И Биргитта несчастная плачет,
В очи синие смотрит ему,
Вся в слезах. Разве это не значит,
Что война не нужна никому?
Грозно стонут холодные волны;
Хальвард ищет в походе борьбы,
А вернётся ли – знают лишь Норны,
Три печальные пряхи Судьбы.