Знаешь. Бывает мир выплевывает тебя, как мусор на обочину, и ты жалким, смятым фантиком засохшей ириски катишься прямо в канализационную решетку. Знаешь. Как-то посмотришь в небо. Скажешь – «Господи, не дай мне ошибиться в этой ебаной жизни». А Он, всепрощающий, всепонимающий и немой, выльет тебе на голову несколько ведер воды. За что? Да просто потому, что ты сволочь. Знаешь… Да нихрена ты не знаешь.
Что в твоей душе? Заглядывал? Смотрел? Копался там, как патологоанатом в свеженьком трупе? Страшно? Еще бы. Всем страшно. Потому что свои трупы очень воняют. И взгляд у них пустой. Такой стеклянный. Такой безразличный. Такой бесконечный. Пропасть стекла и льда. Отражения, которые кривляются в своей смертельной пляске. Смерть двулика. Смерть души – вечна.
Пустая оболочка. Вот что там. Фантик без конфеты. Даже засохшей и просроченной нет. Пустая, смятая бумажка. Ты пытаешься раскрасить ее фломастерами. Пытаешься налепить на нее цветную фольгу. Смысл? Трепыхаться, бороться. Зачем? От этого содержимое не меняется. А его просто нет. И не положишь ты туда ничерта. Пустота навсегда пустотой останется.
И как-то.. как-то мысли умирают. Чувствуешь? Вроде они были. Знаешь, порхали там, в голове твоей целым беспорядочным роем. Что те мухи над дерьмом. А потом исчезли. Нет их. Вымерли, выгорели, выгноились. Кто-то скажет – от этого только легче. Чушь. От этого так бесконечно тяжело, что лопаются вены на руках от напряжения. Вываливаются глаза, обвисая на тонких ниточках нервов.
Тогда падай. Хватит с тебя. Хватит бороться. Ты устал. Ты не робот. Ты не кусок полена с вытесанным лицом. И в груди что-то есть. Оно болит. Чувствуешь? Конечно ты чувствуешь. Вот и хватит. Приляг. Отдохни. А кто-то посмотрит. Посторожит твой сон. Твою разлагающуюся душу. Кто-то посмотрит в твои закрытые глаза и усмехнется. Не злорадно, не цинично, не лицемерно. Просто как есть. Потому что ему наплевать на самом деле. Подохнешь ты или нет. Покроешься ли ты плесенью своей головной боли, или нет. Всем наплевать.
Ты пустой звук. Ты блик на чьем-то окне. Выбитый пиксель в глазу монитора. Завернутый, обугленный листок под метлой дворника. Нитка в чужом свитере. Ты фантик. Фантик без начинки. Ее и не было никогда. Просто где-то там, ошиблись. Знаешь, бывает брак? Представь себе большую фабрику, бесконечное, налаженное производство. Там летают ангелочки, махая своими белыми крылышками. Хлоп-хлоп. А из-под конвейера выходят души. Запечатанные, упакованные и аккуратненькие. Едут себе в маленьких, безликих коробочках. Падают в большие тазы. И разносятся почтальонами вниз. К нам. На землю грешную. Но и у них бывают сбои. Коробочка есть, а души в ней нет. Что тогда? Что тогда случится с человеком, кому достанется этот брак? Что с ним будет? Что будет с его глазами? С его судьбой? С его чувствами?
Скажешь, ангелы виноваты? А что ангелы? Они разведут своими крыльями, опустят чистые, светлые головы и скажут, как им жаль. Вот и все. Ведь никто не застрахован от ошибок. Понимаешь?
Так и вышло, что внутри фантика ничего не оказалось. И не будет ничего. И вот теперь, послушав это все, скажи мне – зачем? На кой черт оно тебе сдалось? Бороться, ползти, рисовать свой фантик. В некоторых поступках нет смысла.
Просто отдохни. Просто поверь, что ты – всего лишь брак.
Котенок пикнул, застонал. От навалившегося Лэнса вы все втроем покатились по асфальту. Выкатились на проезжую часть. Да заметил ли кто-нибудь это? Котенок держал Джимми, Лэнс держал котенка, а Джимми… а кого держишь ты, Джимми? Еще не решил? Чего тебе надо?
Вот твой брат решил. Он знает, что ты ему нужен. И силы этого убеждения хватает, чтобы оторвать рыжую тварь с твоих плеч. Вместе с клочьями одежды и мяса. Котенок, оказавшись в руках Лэнса, извивается, шипит, пытается вцепиться тому в лицо, а затем выскальзывает из его рук. Падает на землю, становясь на лапки. Ребрышки торчат, глазки покрыты зеленой пленкой безумия и желтым гноем. И что дальше?