Юлия вздрогнула, как от пощёчины. Полудетские губы немедленно задрожали, на глаза навернулись слезинки. Да что ж это такое! Как он посмел, тупой самодовольный урод! Конечно, сироту всякий норовит обидеть.
И частенько ей доставался самый заплесневелый сухарь и самая дырявая кружка. Но вот чтоб так... Она не такая!
- Я не шлюха, я легионер на службе императора, - срывающимся голосом прошептала она, стараясь незаметно утереть рукавом предательские слёзы. Негоже легионеру плакать.
Девушка стушевалась за широкими спинами мужчин, в ожидании, пока самые нахрапистые нагребут сухарей и отойдут в сторону.
Вот, некоторые совсем есть не хотят - она голодным взглядом проводила пару сухарей, которые один из бойцов щедро отвалил другому, здоровому крестьянскому парню. Эх... Живот свело при одной мысли о еде. Была бы жива мама...
Юлия тоскливо вздохнула, не сводя взгляда с мужчин, обняла свою гитару и присела на корточки.