Ромо задумчиво подбрасывал в руке пуговицу. Металлическую пуговицу от адмиральского мундира. Вот так оно на самом деле бывает. Как в сказках про фей, что подбрасывают дитя в колыбель человеческую. Они не страшны, они не добры, они просто слишком иные, видя мир под другим углом, в их глазах отражается пламя звездных недр, а мысли и желания непостижимы.
Но как бы красиво не говорили книги, на практике человек сведет все к одному. Чужак, похожий на него опасен уже тем, что похож. Чужак, что атакует его - враг, и враг смертельный, а мотивы, звездносветящиеся глаза и прочее оставьте прекрасным девам со взором горящим - только где эти девы? В ужасе прячутся на немногочисленных кораблях с гражданскими, или работают до потери сознания, ремонтируя, убирая, сортируя... В лучшем случае - среди журналистов, там, скорее всего, последний оплот верящих в свободу и демократию.
Свобода и демократия были особенно забавны для Ромо, когда он под минимально завуалированными угрозами гнал упрямых капитанов в сторону настолько пугающей их "звезды смерти". Потому что вся демократия и вся свобода на самом деле сводится к одному и тому же, что в мирное время, что во время войны - к попыткам заставить человека делать то что нужно, и чувствовать, будто он сам принял это решение.
Сообщениям Балтара он поначалу не придал внимания - ученый болтун последнее время вызывал у него мало дружеских чувств, а доверие собранному им на коленке куску микросхем не было тем, на чем Ромо собирался строить какие-либо предположения. Может быть. Может быть и нет. Хорошо бы посадить их обоих в одну камеру гауптвахты и посмотреть, кто выживет.
Впрочем, чуть позже пришлось срочно сорваться с места - за решеткой успела оказаться другая "сладкая парочка". К счастью, адмирал, насколько бы он не был странен, временно отсутствовал на месте, и исчезнуть не представляло особого труда.
- Которого из вас, ребята, мне скормить своей кошке? О, прошу прощения, я хотел сказать - у меня тут приказ полковника Тая о переводе этих людей в другую часть корабля. "Огонь врага не должен помешать нам провести трибунал над заключенными Зареком и Трейс". Подпись и печать, удостоверьтесь. Там же указано мое участие в переводе.
Когда двух заключенных вслед за адвокатом вывели в коридор, Ромо потер ладонью лоб.
- Эта одиссея меня угробит. Рассказывайте, что за чертовщина творится на крейсере, Боб и Дилан свои ребята, они докладывать не будут. А, и еще одно, - Ромо пошарил рукой в кармане халата, и выудил небольшую бутылку, - капитан Трейс, насколько я знаю, это мой единственный шанс пережить встречу с вами в одном куске.