Рубка и входящие в нее коридоры и дополнительные помещения, заполненные остатками дыма, неприбранным мусором обломков, людьми - теперь просто-напросто закупорилась диким криком радости.
На экране примитивного артиллерийского радара вспыхнуло уведомление о зафиксированных попаданиях, целых двух.
Ничего не изменилось внутри крейсера, только эта белая строчка, на несколько секунд вспыхнувшая на тёмно-синем фоне - но эффект её появления просто преобразил всех.
Люди, еще минуту назад с ног сбивавшиеся от суматохи, напряжения и тщательно подавляемого но никуда не исчезающего страха - сейчас вопили, хлопая друг друга по плечам, причем не было никаких различий между матросами, офицерами и наконец-то прибывшими ремонтниками и медиками. Даже контуженные и раненые счастливо улыбались, подхваченные волной всеобщего ликования...
- А теперь собираемся... И НАЗАД, у нас там оголенный борт и тучи рейдеров! Быстро, быстро, тут теперь справятся без нас!
Кто-то должен был прервать этот миг торжества. Томас сделал это не колеблясь, и даже с какой-то отчужденной радостью. Наконец-то, думал экс-террорист, наконец-то можно возвращаться туда, где от твоих действий зависят жизни людей, простых, невоенных людей, людей, которых нередко сами военные не хотят защищать, ставя собственную безопасность(называемую боеспособностью) во главу угла.
- З-з-рек... Подожди-и...
Томас оглянулся. Матросы вокруг него больше не шумели, празднуя попадания, а шустро собирали технику и приборы для возвращения на левый борт. Ремонтники согласованно заменяли то, что уходило на свой изначальный пост, беспокоиться не о чем - через пять минут системы орудийных комплексов будут восстановлены. Но кто же это его только что позвал?
- Ссдессь...
Том опустил глаза и увидел сильно обожженный образ человека. Капитан-лейтенантские погоны, а планка с именем заляпана кровью, не разберешь. Впрочем, разбирать не надо. Это он. Цепкие пальцы схватили руку саггитарионца.
- Я здесь, дружище. Не повезло тебе.
- Нет, повессло... ты пришел бысстрох...
- ...
- Ты теперь команти-ир... Я напиш-шу Адаме, он усснает...
Зарек промолчал. Вновь. Ничего не сказал. Не смог. Тяжелораненого уже уносили санитары, но его рука все еще сжималась и разжималась, сжималась и разжималась. И больше уже не сжималась.
Том пошатнулся и прислонился к стене. Проводил взглядом носилки, с телом того, кого он никогда не считал другом по-настоящему, но желал только использовать. Ради высших целей, ради власти, ради чего?
Пара медиков дотянула до угла и исчезла за ним, задевшая стену рука их ноши безвольно дернулась напоследок.
-... Сэр, вы как? Мы идем?
Томас обернулся. Холод в глазах, бесстрастное лицо, только желваки играют.
- Идем.
Матросы рывком бросились в центральный коридор. Зарек снова оказался последним. Пошел, медленно ковыляя и держась за стенку. Пошел. Галактика не будет ждать. Люди не будут терпеть... вечно.