А ведь действительно – хуле? Задаваясь вопросом, надеешься получить ответ. А его нет. Например, вопрос такой – какого хрена надо было выползать из дому, ехать в универ, если жопой чуял, что будет на улице такой пиздец? И, главный момент, если всего две пары, и одна – культура, мать его, тела? Ну, Владик. Ну дал.
Сидит. Молчит. Посматривает изредка по сторонам, задумавшись. Пытается вспомнить, куда Катя пошла. Она же вроде бы куда-то собиралась с утра. Ну, говорила, мол: «Пойду сегодня…», а вот всю остальную часть ее чуть писклявой болтовни как будто бы ураганом снесло – ни в жизнь не вспомнить. Ураганом. Павлыш, хоть и не отличался умом и сообразительностью, но знал, что ураганы и смерчи в Америке бывают – по телевизору давным-давно фильм смотрел. Там еще корову ветром унесло. Какой-то тупой американский фильм. Но в Москве чтобы такое было?
Странно, ммать. Узнать бы, что там на самом деле творится, на улице. И вот почему-то подумал о смерче – и сразу волноваться начал. Потому что окно не закрыл.
Пиздец.
Ну вышибет же стеклину, и придется покупать. Соседи распиздятся. Вообще, кошмар какой-то.
Ну, ладно стекло. А Катька что? И позвонить не с чего. Телефон-то дома оставил. Да там и денег не было, по ходу. Не звонил давно, да и вообще – говорят, что если мобилу в кармане носить, потом елдак не стоит. Хуево, так-то.
Призадумался. Кулаками похрустел маленько. Посмотрел на стоящего рядом парня. Высокий тип, в очках. Студент, чтоли? Вот и повод спросить. Откуда. Кто такой. И есть ли телефон.
С камерой.
Позвонить.
Поднялся с корточек так, деловито. Взгляд не отрывая. Подошел поближе.
- Парень, есть телефон позвонить? – сказал негромко, но так, чтобы среди гомона голосов столичных полудурков было слышно. Галдеж. Старые вороны, дети, инвалиды.
Пиздец, а не день.