После некоторых колебаний Элиссандра решила таки прокатиться к монастырю. Это развлечение обещало быть ярким и насыщенным. А барон... Она облизнула губы, плотоядно улыбнувшись. Барон сам к ней придёт. Зачем бегать за игрушкой, когда игрушку можно просто приманить. И взять её тёпленькую, сладенькую.
Тёмная Эльдар полузакрыла глаза, высокая грудь её трепетно всколыхнулась, обещая барону дивные наслаждения. И взять собой Везануса, многообещающего мальчика. Она сладострастно повела плечами, снова ощутив на себе его налакированные ногти. Должно быть, это будет славно - Лорана, барон, Везанус и Она. И немножко боли.
А этот глупый раб совсем не любит боль.
- Дурашка, боль, это прекрасно. Твои хозяева ещё не научили тебя? Нет ничего великолепнее сладостной безумной боли, срывающей покровы сознания, выплескивающейся бешеным экстазом на радость хозяину. Учись, пока я добрая.
Элиссандра коснулась тонким пальцем кровоточащей раны, и кровь вскипела, мгновенно сворачиваясь, затягивая белесым шрамом кожу. Новая волна боли побежала по венам раба.
- Смотри, как это чудесно, - улыбнулась ведьма. - К тебе идёт королева, несущая радость.
Каждый толчок сердца разгонял боль по телу, она пробивалась в каждую клеточку, скручивая нервы и мышцы в единый парализованный корчащийся узел. И вот, на самой грани потери сознания, раб увидел Её. Её, милостиво улыбавшуюся, великолепную, полусокрытую тёмным бархатным покровом. Тонкая алебастрово-серебристая рука коснулась губ раба ласкающим жестом и подала ему цветок. Черны-алый, причудливо изогнутый, струящийся соблазнительным ароматом и наполненным несколькими каплями нектара.
- Пей! - Приказала она, вливая серебристую жидкость в рот полубесчувственного создания. - Пей! - Напиток обжёг язык, скатился по иссохшему изъязвлённому нёбу. - Пей! - и еще одна капля, последняя, впиталась в искусанные до крови губы раба, добавив ту последнюю беспощадную толику страданий, за которой последовал необъяснимый восторг, взорвавшись оглушительным оргазмом, сотрясшим его тело до судорог.