Еще один тяжелый рабочий день, – подумал Чешковиц, потягивая кофе из своей любимой кружки с фотографией детей, ковыряя вилкой остатки глазуньи с салатом и пялясь на свой полицейский значок, сверкающий позолотой, красивый, начищенный до ослепительного блеска. Подумать только – еще семь месяцев до пенсии. Всего семь месяцев. Все эти двадцать три года пролетели словно вспышка, хотя назвать их легкими язык не поворачивается. Я скоро стану пенсионером. И дедушкой. И жизнь моя изменится до неузнаваемости, и не будет больше сцен убийств и фотографий с очерченными мелом на полу силуэтами, не будет ни следов гранулотола на почерневших от грязи стенах, ни опасных заданий с выездом в гетто, ни бессонных ночей в участке, в одной комнате с ребятами из ФБР и агентства по борьбе с терроризмом. Не будет лежать в руке старенький пластиковый громкоговоритель. И больше ни один эмигрант не выкрикнет мне в окно:
- Пошли нахуй, драные ублюдки! – и не придется мне говорить до боли знакомые слова: «пускайте газ».
Обидно все это. Но, хватит раскисать. Жизнь еще не кончилась. Пора на работу.
- Спасибо, дорогая, - сказал Чешковиц, но в ответ услышал лишь голос телеведущего из соседней комнаты. Она не разговаривает. До сих пор.
Вот и испортил себе настроение с самого утра. Черт.
- Да, позвони во второй отдел и узнай, что там насчет.. эм… да, то дело, где парнишка вроде как убил свою сестру. Да. Запроси улики. Проверь еще раз. Что-то вы там упустили, ребята. Да. И занеси отчет в мой кабинет. Сегодня. Всё, - положил трубку, устало потирая глаза. Не выспался. Как обычно. На столе лежит дело об ограблении магазинчика на окраине. Вроде бы ничего сложного, но грабитель убил продавщицу и покупателя. И сумел скрыться. Маленький азиатский ублюдок. До сих пор не нашли. Надо передать Норману. У него нюх на такие дела. А я… я пойду, выпью кофе. Двойной. Без сахара.
Вдруг врывается Перкинс, без стука, опять. Вздрогнувший от неожиданности капитан сурово смотрит на младшего лейтенанта, угрюмо пробегается взглядом по его взволнованному лицу. Что-то важное. Выслушал. Терроризм. Это серьезно. Он все помнит. Помнит цену, которую заплатила вся Америка. И не может забыть то, что потерял сам.
- Неси сюда запись, отправь патрульную машину на место и прикажи саперам приготовиться, - совершенно серьезно сказал Чешковиц, - если это не шутка, готовь людей. Спецназ. Оцепить район через три минуты, если опасения подтвердятся. И да, неси сюда запись, быстрее, Перкинс. И захвати кофе. Двойной, - подумал немного, - с сахаром. Три ложки.
Еще один тяжелый рабочий день, - подумал Чешковиц, устало протерев глаза и сложив руки на столе.