Так же быстро как Ательстан оказался в середине строя французов, столь же быстро он из него и вышел, косив ряды насквозь, не останавливаясь на одном месте ни на секунду, подобно драккару, пересекающему штиль, когда команда налегает на вёсла, он самозабвенно рубил, косил, убивал, уже даже не распевая песню, хотя она до сих пор держалась у него в голове, отбивая один ему ведомый ритм, подгоняя кровь течь быстрее, если она там была... Ибо он не чувствовал ничего, кроме гнева, ярости, желания убивать. Он уже не казался Смертью. Он был Ею.
Удар-смещение, удар-смещение, удар-волчок-и снова в строй пытающихся собраться французов-удар, удар, удар. Ательстан видел всё хуже и хуже. Только контуры паникующих французов сквозь сплошное марево кроваво-алого тумана, осевшего неведомо откуда на глазах. Но вместо зрения он слышал. Слышал, как быстро бьётся сердце рядом стоящих, слышал их сбивчивое дыхание. Да даже и не столько слышал, сколько чувствовал их страх, их передвижения и бросался на них, как голодный волк отбивает от стаи наиболее больных, так и он отрезал их друг от друга, не давал встать плечом к плечу по одним ему известным инстинктам. С каждой смертью он вдыхал отчаянье оставшихся врагов, боль погибшего, а из глотки его вырывался ужасающий вопль, никак не могущий принадлежать человеку. Подобно Дьяволу, питавшемуся душами, он ещё больше возбуждался, раззадоривался, получая силу от совершения убийства за убийством.
Как только численность отряда, на который он напал сократилась, он рванулся колоссальными рывками к другому, что был больше, благо новых французов оказалось ещё много. Единственное чего он жаждал - была битва.
Славы достоин и бессмертных сил
Ты в поле воин всегда один!
Ательстан уже не знал, что здесь есть свои, что он приплыл сюда под командованием Рагнара, всем мирозданием для него была лишь эта крепость. "Где хорошо текла кровь, где было много радости, где вдоволь разгуляется его секира. Его секира? Волк Раны - единственный друг, известный ему. Да, вдвоём мы выживем! Лишь бы никогда не кончались враги, лишь бы никогда не кончалась эта война, лишь бы не переставала течь кровь, вываливаться внутренности после укуса Волка Раны, лишь бы не улетучивалась агония этих недоносков, попытавшихся сразиться со мной, не заканчивалась эта сладостная жажда, страдания, муки, боль жалких людишек".
В битве лишь радость, в Нифльхейм уют!
Скальды в балладах подвиг воспоют!
Славная гибель - вот мечты предел!
Старости тихой ты бы не хотел!
Вопль звериный в клочья глотку рвёт,
Непобедимый, рвись берсерк вперёд!