- Ты, Барбан, фудной какой-то фегодня. Чуть фо - "пфиствелю",- громко, но шепеляво сказал растрёпанный бородатый мужик без переднего зуба, на которого прикрикнул тавернщик. - Будтыть и не кажный день я тут у тебя фиживаю. Эфо у нефо квужка-та глиняная, а моя - во, фишь - деревянная (стукает кружкой о стол). Мыл бы ты их чафтее. А рова у этого гаффрика, племяфа мово, мяхкая да дофодная, о неё ничо и вазобьёф, хахаха. Вы лупфе фкавите, гофпода пофтенныя, какие такия новости? Тут, понимаф, нифего нам эти молодцы говорить не фотят.
- Хозяин не велел, - пожал плечами здоровяк Гэйвард. - Сказал, плохо для дела, коли много болтаем. Кажный раз, как услышит, пиво за свой кошт покупать заставляет. Вот и не болтаем.
- Ты своё пиво уже потерял, Гэйв, - нахмурился Урсус. - я ж не велел тебе говорить, почему нам говорить не ве... тьфу, пропасть. Короче, молчи да ешь-пей.
- Пива хочу. Или эля. Медового. - жалобно сказал Гэйв тоном, совсем не подходящим такому детине.
- Топай на место, - сказал Урсус, вздохнув. - я тут сам с господами столкуюсь.
Вуко меж тем взял свой квас и пошёл к шепелявому мужику - похоже, драки всё же не будет, решил он - раз бойцов отсылают.
- Ишь, купец злыдень какой, над людьми так издеваться! - сочувственно поцокал он языком, - сейчас всё обскажу как есть. В Империи-то - война!
И Вуко пошёл "обсказывать" политическую обстановку в Империи, страшно перевирая детали и время от времени, как бы в компенсацию к неточностям, обыгрывая диалоги в лицах - то он живо и довольно убедительно для непосвящённых выражением лица изображал две ветви королевской династии, то министров, с которыми, по его словам выходило, он чуть не лично хорошо знаком, то изображая передвижения войска бунтовщиков и Имперской Гвардии двумя кружками с квасом и пирожками с капустой со стоявшего тут блюда.
Вокруг Вуко быстро собрался народ - все, кроме охраны купца - те, ясное дело, остались сидеть на месте и вроде бы совсем не были против рассказов Вуко - пожалуй, теперь хоть от них отстанут с вопросами о новостях.
Вобщем, пока бард договаривался, дородный лесничий уже отдувался за двух бардов - неумело, но зато искренне и энергично. Он надувал щёки и выкатывал глаза, когда показывал взбешённого герцога, пыхтел и топал ногами, изображая кавалерию - вобщем, ещё чуток умения, и был бы натуральный менестрель. Маг знал, что этот человек не слишком уж разговорчив от природы - однако, из-за того, что ему много приходилось жить одному, он старался при возможности выговориться.
- И тут кавалерия их растоптала, налетев с фланга - брымць! - Вуко грохнул деревянной кружкой по пирожку, расплющив его, и отправил разбитый отряд пехоты себе в рот. Мужики заворожённо слушали, время от времени издавая возгласы восхищения. Развлечение для селян было почище менестреля, который тут бывал реже, чем у эльфки течка. Не то что какие-то нудные баллады непонятные, а вся правда жизни, так сказать. С кислой капустой и квасом.