Плёнка с тихим шелестом, виток за витком, закрывает повязку - и вот уже всё готово, и можно уходить, но Настя медлит.
Кат ничего не сказал лишнего, не сделал ни единого нескромного жеста, но она почувствовала, как воздух вокруг будто накалился, заискрился невысказанным - будто флакон феромонов распылили по ванной. И вдруг она остро ощутила собственную наготу под лёгким халатиком. А ведь она совсем забыла об этом - настолько её выбили из колеи все эти раны.
Настя поднимает на Ката взгляд, её ноздри чуть вздрагивают от явственного запаха мужского тела - с кровью, потом, жаром, запаха большого сильного зверя. Едва уловимая заминка - когда глаза встречаются с глазами, выплескивая то, о чем не обязательно говорить:
- Ну... Если ты уверен, что справишься, - улыбка уголками губ. - Всё-таки ты потерял много крови.
И, спохватившись, оглядывается по сторонам:
-Твоя одежда... Надо отправить в стирку. - Это еще несколько минут в маленькой комнате, наполненной теплым водяным паром. Несколько минут, которые нужны, чтобы затолкать вещи в стиральную машину, засыпать порошок, пощёлкать тумблерами. Несколько томительно-трепетных минут, когда ещё ничего не сказано и не сделано. Только пара взглядов, обещающих что-то в будущем.