Общее
Дедушка улыбнулся, и в уголках глаз его глаз отчетливо проступили веселые морщинки, как у волшебника из сказки.
- Микки... а ну-ка, Микки, поворотись-ка! - и покрутил пальцем, будто размешивая сахар в кружке.
А пекинес с секунду посмотрел на него, и завертелся юлой, будто гоняясь за своим купированным хвостом-фонтанчиком.
- Ай молодец! А теперь покатайся-то! - и очертил пальцем круг, как изрядный дверной глазок.
И Микки, оставив хвост в покое, повалился на бочок, сверкнув белой шерстью на животике, и перекатился колбасой, снова встав на все четыре лапы.
- Ну вообще чудо, а не песик... На-ка вот тебе, заслужил.
И, выудив из-под прилавка небольшую сушку, бросил ему. А тот поймал, подпрыгнув и клацнув зубками. И принялся уплетать, похрустывая, насколько это позволяли невеликие челюсти. А дедушка, еще раз улыбнувшись, перешел к делу:
- Значит так, Елена Батьковна, у нас тут все просто - находите себе павильончик незанятый, и устраиваетесь. Свободных пока что хватает - много их тут, даже слишком. Как найдете - дайте знать, пришлю ребят со всякими полезностями. Спальник, например - нужная же вещь, а то на полу холодном и простудиться можно, - тут Ростислав Никифорович выразительно глянул на Елену Николаевну, еще сильнее ее смутив, - И, я так понимаю, надо еще вам что-то такое выдать, чтобы жизнь ваша подорожала. Хотя у вас и так имеется кое-что, вижу. Ну, тем не менее, надо еще кой-что. Вот это вам, уважаемая Наиля.
Выложил на прилавок довольно компактный пистолет. Знакомый, из отечественного кино. ПМ, наверное.
- Оружие последней надежды, но она и умирает последней, так что недооценивать не стоит. О, а вот и Викентий Игоревич идет.
И правда, вырулил из того же коридора, что провел вас, вместе со своим мощным товарищем. На вид страшно довольный, даже радостный. Ярко жестикулирует, что-то говорит. Слышно даже стало, когда поближе подошел:
- ...ну бля, ну прям заебись ты их. Тюк-тюк-тюк, бля, ну вообще, то, что доктор прописал.
Подходя к павильончику, и не думал смолкать.
- Ну и разъеби их в Бога душу мать, на...
Хлоп! Вик едва поймал слетевшие с носа очки ("Ай!"), и запоздало прикрыл затылок свободной рукой. А дедушка все так же спокоен:
- Не матерись. И не богохульствуй.
- Ну ладно, бл...блюсти законы нравственности буду.
- Хорошо. Итак, все более-менее знаете. Если что, Викентий Игоревич покажет и расскажет. Ах да, чуть не забыл. Викентий, у меня для тебя кое-что есть. Сегодня, пока вас не было, наши ребята одну новостройку проверили. Нашли там какого-то депутата...или дегенерата. Забаррикадировался, оружием обвесился, коллекционер несчастный, никого не подпускал. Но потом сам себя и убил, заблудшая душа.
И дедушка достал из-под прилавка какой-то сверток. Черная, блестящая как стекло, ткань. Натуральный шелк. Длиннее метра, и изогнутый. Протянул Вику.
- Самурай недоделанный был - говорят, что распороть себя не смог, как следует, и умирал долго. Ну да ладно. Я думаю, тебе понравится - вы, молодежь, любите все японское.
Викентий завороженно развернул шелка. Лакированные ножны, специфические рукоять и гарда. Как в кино. Чуть извлек меч, посмотрел. И еле выдавил:
- Так он же американский.
- Ну, ты ведь не хуже меня знаешь, кому сейчас Япония принадлежит. Я его в порядок-то привел, так что, наслаждайся. Только учти - оружие, что своего хозяина убило, злое очень. А тут еще и сам меч басурманский. Но где же теперь добрую шашку-то взять... - вздохнул о былых временах дедушка.
- Бл...большое тебе спасибо, деда. Приволоку тебе что-нибудь обязательно, ну, получше.
А Микки дохрустел сушкой. Вик глянул на него, положил меч на стойку, схватил шелковую "обертку", и, буквально спикировав на пекинеса, закутал его, как в хламиду. А тот и не возражал.