...Бесконечные тёмные коридоры, узкие и липкие в своём тусклом блеске стены, тюремные решетки полов под ногами, шепчут в скрипе шагов: "не выбраться"...
...Знакомые спины знакомых людей, и форма, и оружие, и голоса. А еще шипение. Из мрака, из недр - всё ближе, всё злей...
...Вспышки выстрелов, крики. Вспышки как крики. Крики как вспышки. Армат дергается в руках, и чего-то не хватает, постоянно не хватает. Чего же? Патронов - красный индикатор на нуле - и размытая чёрная молния безнаказанно сокращает дистанцию до одного из своих и сметает его в прыжке, тащит куда-то, и в кровавой кутерьме видны одни глаза. Всё повторяется, в иных но схожих декорациях, неизбежно, неотвратимо. Еще десять раз...
...Тела в серой форме, расстрелянные, разорванные, расплавленные, много тел - тут и там, целые залы их, целые слои. Смеются над бредущим по подземелью одиночкой, смеются нагло, обидно: их больше, им теперь ничего не осталось и не нужно видеть такие сны. Ведь они не проиграли, а просто умерли...
...А он остался. Смотреть на пламя, пожирающее удаляющиеся спины таких знакомых людей...
***
Дрозц Паулок рывком сел в своей капсуле. Вскинул руки к лицу, провел ими по щекам, до висков, зарылся пальцами в волосы. Выдохнул. Уронил руки, голову, сгорбился.
Всё кончилось. Они ушли. А он остался.
"Их-не-вер-нуть" - грустный звон жетонов на груди. - "Сми-рись"
Несколько секунд неподвижности. Перед глазами плывут образы павших морпехов родной роты, целой грёбаной матьиётак, роты, плывут, плывут, пока не слипаются в размытые влажные линии на сетчатке глаза...
Время идёт, кажется, будто его прошло уже очень много. А может и правда прошло. Но нет - просыпающиеся люди(кто они, откуда?) в соседних капсулах еще шевелятся, еще моргают ресницами. Тишина. Блаженная, долгожданная тишина, в которой нет места пальбе, крикам и... шипению.
Морпех вздрогнул и вышел из ступора. Быстрым и злым движением утёр с глаз слёзы. Хватит. Пора идти дальше. Куда - разберемся, главное, идти. Оставить сны за спиной. Ушедших - не вернуть, но можно помнить. Нужно помнить. А он помнит.
Дрозц медленно схватился руками за бортик капсулы, неловко перевалился наружу и поморщился от холода, прыгнувшего на ноги. Тело, еще находящееся под остаточным эффектом крио-сна, слушалось вяло, да и мысли ему явно подыгрывали: плыли будто в реке резиновой смеси, всё еще цепляясь за горечь потерь.
Большой взмах руками, еще, еще, разогнать кровь по жилам и-и-и... едва сдержал себя чтобы не хлопнуть в ладоши, громко, звонко, чтобы разом выбить из себя всё это... Сдержался.
Пусть мысли плывут так. По крайней мере мрачное осознание всего случившегося придет немного позже. Как раз к тому времени, как он хоть немного оклемается.
На глаза попался его когда-то полученный на Танатосе комбинезон, аккуратно сложенный, но с той самой дыркой на спине, с недовыведенными бледными пятнами крови - откуда он здесь? Морпех только сейчас заметил, что на нем одно нижнее белье и еще не отлипла с груди пара каких-то датчиков, и вообще - вокруг всё незнакомое. Это не спасательный модуль. Это... что?
Рядом уверенными движениями одевалась какая-то девушка, как будто бы где-то однажды виденная... хм, да, перед отключением их в крио-стазисе, там, перед самым побегом с Танатоса. Что ж, стоило взять пример с более резвого товарища по несчастью, а то ноги уже ворчат от холода.
Стараясь не поворачиваться в сторону одевающейся, Дрозц как мог быстро одевался сам, поглядывая в процессе на другие капсулы и интерьер помещения. В одной из капсул была Микуру, в другой - Айвен, и где-то за спиной ворочался вроде бы еще тот парень с которым на Танатосе тушили пожар.
Все выжившие здесь - и от этого осознания вдруг щемит в груди... Однако полупроснувшимся людям да в процессе одевания вести беседы глупо - для этого есть другое место - столовая там, кают-компания, и другое время - например, минут пять спустя. И Дрозц, преступив с ноги на ногу и шмыгнув носом, еще раз кинул взгляд на просыпающуюся Микуру, после чего развернулся и вышел. В первую попавшуюся на глаза дверь.