Невысокий мрачный силуэт вынырнул из сочной темноты подъезда, сразу же развернулся и аккуратно, тихо и спокойно зашагал прямо под чернеющими глазницами окон, по стеночке – тихо, как мышка. Мрачный силуэт сегодня был чрезвычайно осторожен и даже немного напряжен – когда он собирался отпирать дверь, услышал в коридоре шаги. Испугался. У него затряслись руки, дрожь овладела телом, он вдруг отпрянул от входной двери и с ужасом вглядывался в металлические ржавые петли, уже отчетливо представляя себе, как они резко вылетают из пазов, как огромный кусок ДСП, обитый фанерой, вылетает из дверной коробки и с грохотом падает на пол, как безэмоциональное лицо-противогаз шумно шипит в коммуникатор, размахиваясь огромной электродубинкой:
- Обнаружен нарушитель!..
Чернигин выгнал из своего разума остатки этих страхов, потому что предстояло пройти еще два квартала – совсем не мало, если ты живешь в Сити-9. Мрачные, пепельно-серые тучи, наплывающие на город с юга, будто бы характеризовали все происходящее, показывали суть бытия – нас ждет гроза. Все, что было раньше, всего лишь начало. Человечество либо погибнет под натиском тварей из другого мира, неспособное защитить себя, либо… именно второе «либо» находилось под большим вопросом.
Повстанцы?
Кто спасет цивилизацию от упадка? Кто остановит все это безумие и даст надежду тем, кто уже готов опустить руки, безвольно отдаться пучине рутинной изнуряющей бессмысленной работы, которая, рано или поздно, высосет все соки и заставит спрыгнуть с крыши, чтобы прекратить все эти муки раз и навсегда.
Чернигин видел такое. Его сосед по подъезду, Петр Терышкин, покончил с собой. Он вспорол себе вену на руке и пролежал в проржавевшей ванне полдня, пока за ним не пришли из ГО – узнать, почему он еще не на работе, почему не несет службу на вокзале, почему не встречает новых граждан, прибывающих в этот город?
В этот Ад.
Силуэт ждал. Он слышал, как за углом кто-то медленно шагал. Большие армейские ботинки на высокой подошве. Шаркая по асфальту, собирая мыском опавшую листву, шлепая по высыхающей луже. Патрульный прошел мимо, не заметив, как невысокий темный силуэт, притаившись под кустом, терпеливо ждал его исчезновения. Он ждал, по меньшей мере, минут пять. Да, он опаздывал. Но рисковать было нельзя, недопустимо. Дать себя заметить – значит подставить остальных на сборе. Нет, нельзя. Только не сейчас, слишком ответственный шаг.
Он прошмыгнул в переулок, обошел пятиэтажку сзади, прислушиваясь к шагам и присматриваясь к мелькающим теням. Он видел, видел еще во дворе, что нужное окно окрашено в солнечно-желтый, правда, немного тусклый цвет. Лампочка. На шнуре. Аркадий дома, ГОшники не вырубили электричество, чтобы обескуражить нарушителей режима и напасть в темноте.
Чернигин пробрался на третий этаж, глубоко вздохнул, утирая скользкую испарину на лбу тыльной стороной ладони, стараясь привести себя в порядок и отдышаться. Тихонько постучался, сначала три раза подряд, потом еще два раза. Тайный знак? Он был не уверен. Но патрульные из ГО обычно вообще не стучатся, поэтому подозрений возникнуть не должно.
- Аркадий Демидович. Очень рад вас видеть, - тихим голосом признался Чернигин, пожимая руку хозяина квартиры и входя внутрь, - здравствуйте, Семен Владимирович, - он пожал крепкую руку, дождался приглашения хозяина, прошел. Увидев незнакомого молодого человека, поздоровался:
- Чернигин, Дмитрий Константинович. Рад видеть, что молодые люди тоже участвуют в процессе.