 |
|
Впечатления: Стоило мне увидеть гавань и почуять свежий соленый морской бриз, как тоска тут же начала сходить на нет. В груди загорелась интрига, и я весь взбодрился, понимая, что очень скоро мы отправимся в путешествие. Настоящее, большое и удивительное путешествие... И даже зад, от осознания этого, практически перестал ныть и чесаться (вчера мне здорово досталось за кота).
Голубое небо с белым, палящим солнцем, синее море, покрытое легкой рябью полуденного штиля и корабли... Множество больших кораблей, размерами с дома, величественно покачивались на волнах, качая сетью снастей и необъятными парусами. То там, то тут доносились то крики, то звучные скрипы высоченных матч, создавая необъяснимую атмосферу далеких, невероятно далеких странствий. Но это все было ничем, по сравнению с нашим "Отважным".
От одного взгляда на этого гигантского красавца, ожидавшего нашего прибытия, мое сердце радостно замерло и не двигалось.
И, пока госпожа забиралась на борт, знакомясь с очередной партией гордых собой мужиков, уже успевших напустить слюней при взгляде на нее, я, тем временем, чуть ли не раскрыв рот, рассматривал впечатляюще судно. Большой, массивный сам корабль, в который, я знал, могло уместиться множество груза, да еще и немало людей, оказался вдруг под нами, блестя отдраинной палубой.
На ней же выстроились безупречные ряды высоких и сильных солдат с моряками, уже всем своим видом показывавшие готовность проплыть на этой штуковине целый океан. Гордые и статные офицеры, одетые одновременно и по-армейски строго, и красиво, без нищеты, уже целовали ручку моей госпожи, понуждая меня тем самым в очередной раз старательно представить ее.
И паруса. Самое главное - это паруса: белоснежные, сияющие на ярком солнце широкие полотнища, собранные сейчас под какими-то балками где-то далеко-далеко в высоте. Они звали вперед, в бесконечное море за противоположным бортом, они просили раскрыть их, чтобы дать наполниться гулявшим по гавани бризом, они заставляли меня, как дурака, смотреть наверх, раскрыв рот от удивления. Скоро их поднимут, скоро дунет ветер и мы поплывем - черт знает куда, но там будет хорошо, там, как говорила госпожа, вечно светит приветливое солнце. И никаких тебе балов, светских нудных вечеров и извченой службы в одном и том же доме, под одними и теми же потолками: свобода, только свобода, небо над головой, покатые волны, соленый ветер в волосах и крики чаек.
Об этом мне и не мечталось, если быть честным, а потому... ...Я даже и думать забыл про то, как тяжелы ларцы с драгоценностями, от которых уже болели все пальцы, норовя разомкнуться, и то, как остры углы несессера герцогини, что я лихо зажал подмышкой. И забыл даже то, что скоро собирался завалиться мертвым в синее море от этой тяжести, как вдруг все восхищение этой красотой, этим величием "Отважного" резко исчезло. Госпожа очень отрезвляюще произнесла мое имя, заставляя забыть о собственных грезах и сосредоточиться, на своем деле - все-таки ж, это было знакомство, первое впечатление. Самое действительно важное, а не эти паруса. Нельзя было ударить в грязь лицом перед всей этой братией. - Я его оставил в к-карете, Ваша Светлость, - тут же принялся оправдываться я, не замечая своей спиной выпрыгнувшего оттуда кота. - Ведь его же к-красть не будут, а д-драго... И неуверенно застыл на полуслове, понимая, что госпожа уже смотрит куда-то позади меня. Обернувшись, я понял, что дела мои плохи. Сердце надорвалось, а, простите, попа даже как-то особенно неприятно заныла, понимая, что ей снова достанется... - Ой, - грустно выдал я, провожая кота взглядом, и выразительно глянул на госпожу, всем своим жалким видом пытаясь извиниться за оплошность. И застыл, как вкопанный, глядя на попытки офицеров поймать животное, потому что понятия не имел, что мне теперь делать. И как вообще жить.
|