[Хидзиката Содзи]
Мягкий, приятный запах щекочет твой нос – запах свежего чая, заваренного с неотъемлемым мастерством чайного мастера. Бутылочка саке на столе, белоснежная чашка горячего риса, а рядом – такая же белоснежная тарелочка с жареной рыбой, только-только принесенной с кухни. От вяленых, маслянистых, розоватых с рыженьким нагаром и весьма аппетитных на вид кусочков тянется белесый пар, а запах – кажется, нигде не сыскать ничего вкуснее и приятнее. Стол настоящего богатого человека.
Но твой стол пуст, за исключением пустующей вот уже полчаса бутылочки, в которой когда-то было саке, и чашки, в которой еще совсем недавно был холодный и противный на вкус, но все же рис.
Ты – бедняк. Признайся. Закрытые створки окон, теплый сладкий воздух, хмурый взгляд старика-хозяина, который то и дело оглядывается на тебя, когда пробегает мимо богатенького господина в углу зала. Вычурные одежды, надменный взгляд – этот богатей заставляет всех вокруг чувствовать себя дерьмом. А трактирщик привык быть дерьмом. Почему бы и нет, если тебе за это платят?
Но тебе не платят.
И перед тобой он совсем не похож на дерьмо.
Кажется, еще несколько минут, и этот вшивый старикан выгонит тебя взашей. Но, пока еще есть время – наслаждайся запахами.
[Какита Сачио]
Местный дайме отпустил тебя отдохнуть с дороги – все-таки, неделя пути – большой срок даже для тебя. Прежде чем отпустить, напоил саке и пообещал предоставить комнату, а перед этим передать отчет о ведении боевых действий на подконтрольной ему территории. Твое дело – просто передохнуть пару дней, и потом отправишься дальше. Эттю – мирная провинция, здесь не так много бандитов, только пираты буйствуют на берегах. Поговаривают некоторые, будто бы где-то наемников видели, но… мало ли, чего там, на базарах да сходках, говорят. Большая часть всех этих слухов – чистый вымысел, построенный на подламывающихся ногах пресных фактов. Суть, бред. Не слушай. Все равно не доказать.
Пятая чашечка саке. Даже не притронулся к пище, что заботливо была принесена и расставлена на столе благодарным хозяином, то и дело отбивающим лоб об мягкий татами. Он любит самураев. Но еще больше он любит богатых клиентов.
Тебе кажется, будто на тебя кто-то смотрит. Кто-то сбоку, слева, кто-то рядом с прикрытым окном. Действительно, какой-то мужчина. Он вооружен. И еще у него опасный взгляд.
Ронин?
[Ицуго Шизо]
Наконец-то, закончил с делами. Отдал часть своих денег селянам, которых хотели покарать стражники, будто бы за неуплату пошлин. Помог согбенному, схожему по виду с корягой старику закинуть на тележку хворост, и выслушал получасовую тираду молодого разгильдяя, который просил у тебя денег, обещал найти и вернуть все сполна. Его пинком отогнал бродячий самурай, когда тот в который раз падал перед тобой на колени.
Крестьяне.
Они ничему не учатся. Словно побитая шавка, паренек отскочил в дорожную пыль, и начал кланяться, бормоча сбившимся языком извинения. Самурай пошел по своим делам, но бедняк еще долго оставался в одной позе.
Тебе стало жалко.
Ты отдал ему сто мон. Для тебя – не так уж и много. Но прослезившийся от счастья крестьянин думал иначе.
Добрые дела. Это ведь хорошо.
Остановился у порога таверны с интересным названием – «И рыба, и мясо». Кажется, ты здесь когда-то уже был. Да, хозяин, кажется, твой знакомец. Или нет?