Лорс поискал платок, не нашёл его. Снял очки, протёр стёкла об одежду. Сорвал пару листков Bethula Pendula Roth*, нависшей над скамейкой, вытер сопли. Слёзы вытер рукавом. Без очков вид у него был не такой идиотский, как обычно, но выражение "морда просит кирпича" вместе с очками не ушло.
...Добрый, хороший мальчик Яррге. Такой непосредственный и простой. "Прости, я тебя обидел, ты врёшь". Двойка по дипломатии, Яррге, "неуд.". Он что, и правда думает, что годы унижений и макания мордой в грязь можно вылечить вот так запросто, поговорив? Самоуверенный идиот ты, Яррге, лучше молись, чтобы я оставался тряпкой, иначе я могу сделать тебе кое-что, что сотрёт эту постоянную улыбочку у тебя с личика. Страха больше не было, но Лорс не собирался говорить то, что было у него на уме.
- Мне нет дела до Шомена и Шуттенбаха и до чьей бы то ни было красоты. - ровным голосом, не заикаясь, ответил он. - Человеческое сознание - хрупкий баланс противоположностей, танец ангела на острие иглы. Достаточно чуть его сместить, и человек потеряет себя, распадётся на тысячи клочков безумия. Ты, я, Шуттенбах - мы все такие. Пока мы взаимодействуем, конфликтуем, общаемся - мы поддерживаем друг друга. но когда не остаётся никого, от безумия тебя уже ничто не защитит. Твоё сознание станет как тряпка, как пакля, распозётся, как вата в воде. Ты не веришь? Ты просто этого не чувствовал. Я могу тебе сказать, как это проверить. Нужно взять большую ванну, и наполнить её водой с температурой в точности как человеческая кровь. Потом надо накрыть ванну непрозрачной крышкой и изолировать её от всех звуков и запахов внешнего мира, поддерживая ту же температуру. Тогда запертый таким образом человек перестаёт чувствовать собственное тело и остаётся действительно наедине с собой, и тогда он действительно узнаёт, чего он стоит перед лицом одиночества. Дольше двух часов не выдерживает никто, а через восемь часов из этого аппарата выйдет уже безумец. Это потому, что наше сознание - вовсе не твёрдый кристалл, Яррге, оно - пакля, аморфная пакля, сопля, тряпка. Попробуй как-нибудь такую ванну - и ты увидишь, что никакие усилия тебя не спасут. А потом я тебя послушаю, насчёт твоих "приложить немного усилий". Я - тряпка. И ты. Мы все - тряпки, и только постоянные пинки мира не дают нам распозтись и упасть в чёрную пасть сумасшествия.
Огорошив этой тирадой Яррге, Лорс надел очки и, беспрепятственно на сей раз встав, направился прочь по аллее. Он чувствовал, что ему стало легче после того, что он сказал.
Ларс помнил это ощущение, эту проклятую ванну**, свои крики, стук по крышке, которого он почти не слышал, потому что уши были залиты воском для лучшей изоляции. Потом, попозже, отец его связывал - мягким, неощутимым жгутом, чтобы не повлиять на эксперимент. Будьте вы прокляты, утешители... Что вы вообще знаете? Ноги несли ботаника в самый тихий, отдалённый закоулок сада, скрытую беседку, где его никто не найдёт...