Говорит. Смотрит. Строит из себя такого крутого парня, сошедшего в этот мир с военного плаката, где большими красными буквами составлены слова, так и вязнущие на языке от своей излишней сладости, от своей привлекательности:
«ВСТУПИ В РЯДЫ КОРПОРАЦИОННЫХ ВОЙСК! ЖЕСТОКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ ЗАХЛЕБНЕТСЯ КРОВЬЮ ТОЛЬКО С ТВОЕЙ ПОМОЩЬЮ!»
и на первом плане такой вот Капитан с сигаретой в зубах и пушкой за плечом. Такой брутальный, жестокий, крутой и справедливый, затапливающий революцию в крови и прочей человекожидкости.
Сим потянул носом. Сплюнул в сторону. На вопрос ответил, - как всегда, - взглядом. Взглядом, не выражающим ничего, кроме как абсолютного нежелания отвечать как-то иначе. Кто-то мог бы сказать, мол, послал куда подальше, всего лишь промолчав. Невысокий, но мускулистый кореец так не считал. Билл вдруг сказал за него. Сим взглянул на парня. Почти незаметно кивнул, отвернулся, бросил стремительный и внимательный, цепкий взгляд в сторону русского. Парень так и напрашивается на неприятности, расхаживая по базе в одиночку.
Придется идти по туннелям. По темным, залитым искусственным светом редких ламп пустынным коридорам, в которых тишина сливается в почти неуловимую песню, в которой то и дело проскальзывает фальшь – где-то вдруг разобьется капля, упав на пол, где-то неожиданно пойдет пар из трубы. Коридоры, напоминающие этот нелюдимый, мертвый бункер, оставшийся позади. Бункер, в котором теперь еще тише, чем было раньше, когда не стало почти всего экипажа разбитого "Шайена", дымящегося где-то там, на горизонте. Коридоры, заполненные тьмой.
А вдалеке будет настоящий свет.
Кореец не торопил события. Он ждал чего-то подобного. Перекинув ремешок винтовки через плечо, вынул из ножен орудие ближнего боя. Достал из кармана тряпочку, будто бы для этого специально и припасенную.
И медленно стёр чужую кровь с лезвия. Ласково, нежно и аккуратно. Чтобы сталь блестела. Чтобы можно было своё отражение увидеть.
Кореец. Невысокий, но мускулистый. Раненный, но не убитый. Свирепый, но хладнокровный.
Он ждёт момента. Ждёт и готовится. Давно уже всё решил. Теперь всё зависит не от него.