Маленький тихий городок в американской глуши. Теплый весенний денек. Что может случиться на этих спокойных улицах, где даже к полицейскому люди подходят попросту узнать, который час?
Небольшой госпиталь на краю городской черты, всего пару лет назад построенный взамен старой больницы времен пятидесятых. Новая техника – и старые доктора, кто-то из которых все еще остался там.. в днях холодной войны.
Доктор Смит возбужденно взирал на лысого джентльмена:
– Я вписываю название этого города в историю! Я долго скрывал свои исследования, но сейчас. я вам все покажу!
Несколько секунд тот задумчиво смотрел на встрепанные седые волосы доктора, остатки которых преодолели сопротивление лака и вернулись в привычное дикое состояние. В этом взгляде было что-то от жалости кошки к еще пищащему будущему обеду.
– Ну что ж, полюбуемся. Но учтите, Смит, резиновыми монстрами вам меня разжалобить не удастся.
И вслед за доктором стремительно вышел из комнаты.
Студент повыше глянул на собрата. Тот посмотрел на "курьера", быстрым движением смел в корзину остатки документов и помчался за лысым. Верзила скорчил страдальческую рожу и метнулся следом.
Что сделаешь, агент R?
А тем временем внизу...
Ширма с зеленой занавеской, отгораживающая от мира маленькую своего рода палату с двумя койками, на которых лежат два столь разных человека - озабоченный, круглолицый, и другой, маленький, небритый, и пытающийся казаться спокойным. "Стена" пропускает звук, и мы слышим, как снаружи успокаиваются звуки – видимо, основную часть больных стабилизировали, но людей еще хватает. Успокаивается атмосфера и здесь..или накаляется?
Наконец, он подал голос:
— Уфф, думал мне в жизни не избавиться от этого вивисектора. Вы меня, можно сказать, спасли.
- Благодарности оставим на потом. - I склонился над пациентом. - Сейчас меня больше интересуют те два типа, из-за которых вы сюда угодили, и контрабандные пушки.
— Идиоты. Обычные идиоты. Болтаются по городку, без работы, безо всего. Время от времени помогали мне, я им платил мелочь. В этот раз наширялись, что ли, ворвались в помещение, стали требовать несусветные деньги, я говорю, что у меня их нет, мне дают по голове, включаюсь уже в скорой. Пушки... серьезно, шеф, не мое. Приятель попросил перекантовать пару дней, пока он на шарике, у вас за хранение бешеные деньги ломят. Я и согласился, а тут такая незадача
I посмотрел на Беллока. Что-то в этом взгляде было такое… впрочем, что бы там такого ни было, черные очки вполне надежно скрыли это от "жертвы нацистских экспериментов".
- Не стоит, мистер Беллок. Я говорил с вашим ларуа. И у меня есть основания верить его словам. Если вы продолжите врать, то мне придется сделать так, чтобы у меня появились такие же основания верить вам. Поверьте, мне лично это будет весьма неприятно. Но вам – гораздо более неприятней…
— Да мамой клянусь, все так!
I вздохнул
— А этот верзила беглый — что он наплел-то?! Он же все что угодно скажет чтобы на Сириус не депортировали! – Беллок выпучил глаза, и, похоже, пытался просверлить взглядом очки агента.
– Я знаю, когда меня БОЯТСЯ. Так что он говорил искренне... - Ответил агент, вращая между пальцами неведомо как попавший туда за время разговора скальпель. - Впрочем, у тебя есть выбор. Рассказать все здесь, или в машине. Но учти, скуук, это последний раз, когда я даю тебе возможность выбора. За само хранение подобных пушек тебе светит пожизненная депортация, но вот мне кажется, что ты сопротивлялся при задержании. Причем, что странно, с каждой ОТРЕЗАННОЙ головой все агрессивнее...
— Да ты же псих... Псих.. И почему на мою голову одни сплошные...
Монолог перепуганного скуука прерывается
-звучным стуком дверей
-странным звуком, вслед за которым слышен неприятный хруст перекрытий потолка.
-истошным многоголосым визгом
-и грубым воплем: - А ну живо, где тут Джон Беллок?!