Молодому человеку снился дивный сон. Великолепный в своём безумии. Он во главе двухтысячного войска стоял напротив глвных ворот Трои, возглавляя очередную атаку. Вот, завыли трубы и застучали барабаны. Мелеагант поднял клинок и заорал! И его движение и крик повторили тысячи глоток! Людская лавина устремилась вперёд, на несокрушимый до поры до времени строй троянцев!
Он сражался в самой гуще. Он раздавал удары направо и налево, крутился и вертелка, поражая противников одного за другим. Его ранили. Он схватился за грудь... стрела. Оглянувшись в поискал лучника, он заметил молодого ещё совсем мальчика, который не по детски уверенно держал лук. Раздав пару мощных, нашедших цель ударов он бросился на дерзкого юнца и... боль... стрела вошла в плечо... боль.
- Ааааррррггггххх! - с громким вскриком, Мелеагант, заснувший сидя, прислонившись спиной к скале, поднялся на ноги и зашатался, он накатившей дурноты и волны боли. С искренним изумлением он увидел, что у него в теле точит стрела. Боль в плече говорила о второй стреле. Резким движением освободившись сначала от одной стрелы, затем от другой он до рези в глаза всмотрелся в темноту, где, как ему показалось, кто-то двигался.
- Плевать! - гаркнул он, видимо, в ответ на слова об умирающем Аркадиосе, - во имя великой Матери!
Воздев единственный оставшийся меч над головой, он на мгнвоение прикрыл глаза, махнул в сторону темноты (скрипнув зубами. Закололо в груди) и бросился вперёд, в темноту, наугад размахивая клинком, едва услышит свист стрелы.