Ёжик поймал край простыни, отметив про себя, как контрастирует её белизна с его собственными пальцами, и принялся заправлять её под мэтра. Правда, в этом деле мальчишке пришлось немного корректировать действия девочки, что бы оставить большой кусок над головой Тилля, а ноги на земле.
Слова рыжей неожиданно сильно задели бродяжку, перехватив горло обидой. Нам миг он остановился, но справившись с собственным горлом, продолжил перекладывать Тилля на простыню.
- Да, конечно, с тех пор как я встретил мэтра, на меня сыпятся только радости и сладости. Меня обоссали, приласкали немного.
Мальчишка в запале повернулся, что бы лучше показать девчонке ту половину лица, что опухла, и где красовался здоровенный синяк.
- Потом мне в мой тощий грязный зад чуть ли не все мужики в камере лезли потыкаться. Чего мне какая-то скалка.
Когда Ёж выплеснул все это, ему стало немного полегче, оборванец понял что просто начинает истерить и если ещё немного продолжить, то просто разревется. Хотя боль в голове уже прошла, но в челюсти ещё что-то зудело, активизируясь стоило пошевелить ею.
- Дуй за доктором, или ты предпочтешь дождаться, когда Тилль помрет, не давая мне что-то спереть. Пока доктор его будет лечить я тебе на четвереньки встану и одежку подержу чтоб не испачкалась.
Зло бросил мальчишка и что бы прекратить этот глупый разговор, собрал оставленный длинный кусок простыни, потянул тело за калитку. Получалось у Ежика, впрочем, не особо, даже лежащим, мэтр выглядел раза в четыре больше оборванца, сколько не скребли грязные пятки по брусчатки, как не цеплялись пальцы за землю... Мальчишке удалось немного сдвинуть тело, только когда он нашел нормальный камень для опоры и чуть ли не распластавшись над землей, попытался «встать» всем телом стремясь от него.