Поправив внушительных размеров рюкзак и выдержав небольшую паузу, Йонген поднял взгляд на остальных товарищей по несчастью путешествовать вместе с Мясником. Особенно долго он задержался на бледном разговорчивом пареньке. Его было жалко.
„Может, он и чмошник, но бедолага попал. Выкручивается как может”, — оценил ситуацию юноша. Впрочем, жалость никак не давала о себе знать, и взгляд был всё таким же тяжёлым и мрачным, как обычно.
— Йонген, — наконец, буркнул паренёк, кивнув Ежу. Знать, кого как звали, Йонгену совершенно не хотелось. Ему вообще было плевать на всё в это промозглое осеннее утро. — Бери свои шмотки и пошли, куда там надо.
Голос звучал по-юношески низко, но спокойно и, несмотря на грубые слова, в нём не было эмоций — обидных или доброжелательных.