Едкий страх, ползучий, как обвивающая твою шею змея; колючий, как заросли шиповника, растущего за кривым покосившимся забором; впиваясь в тебя своими иголками, заставляет почувствовать себя маленьким, крохотным угольком в море пламени, что беснуется вокруг, пляшет огненно-красными искрами, танцует и дико скрипит твоими натянутыми нервами; они издают протяжный жалобный звук, как только их касается что-то извне, что-то обжигающе холодное.
Спасенья нет! – шепчет кто-то в твоей голове, - и ты не уйдешь. Тьма всегда вокруг, всегда рядом. Ее нельзя победить, с ней невозможно бороться. Она окружает тебя своим черным полотном ужаса, и нет никаких сил сопротивляться – только лишь упасть в ее объятья, позволить поглотить себя, стать еще одной жертвой кошмара.
Но страхи тоже боятся. Они боятся, когда человек начинает бороться с ними, когда он перестает их страшиться, когда он берет в руки свечу и разгоняет застоявшийся черствый мрак движением руки, храбро глядя вперед. Когда человек начинает бороться со своим страхом, последний незамедлительно отступает – ведь он тоже умеет бояться. И делает он это на зависть хорошо.
Викки. Она не боится, кажется, совсем ничего. Этот мужчина, днем казавшийся абсолютно безобидным и вполне приличным, ночью превратился в похотливое животное, в зверя, умеющего только пускать слюни и выть. Малыш видел зверей. Однажды к нему пристал один такой. Он тянул к нему грязные пальцы одной руки, а второй тянулся к своим подштанникам. Мальчик тогда еще был слишком мал, поэтому не понял намека – он не понял вообще ничего. Зверь не успел совершить свое злодеяние – тьму вокруг разогнал стражник с факелом в руке – увидев малыша и тянущегося к нему похотливого бедняка, мужчина тут же впал в ярость, погнался за обезумевшим извращенцем и, догнав его в конце переулка, саданул его острием меча по спине, так, что даже в темноте мальчишка увидел, как чернеющая полоса растекается по спине зверя, даже в затихающих завываниях унылого ветра и гула ночных улиц услыхал, как подонок давится своим булькающим криком.
Он тогда ничего не понял.
А сейчас…
Нашел в себе силы открыть глаза. Увидел, как мужчина повалился на пол, громко саданувшись головой об плюшевый пол. Моментально вскочил, подбежал к девчушке и прижался к ее спине. Прижался, чуть-чуть выглядывая из-за ее спины, уже не трясясь от страха, не чувствуя того ужаса, который, было, залез к нему в самое сердце. Прижался и застыл, выжидая, сжимая одной рукой медвежонка, а второй обхватив ее руку. Ее мягкую ладонь.
Ладонь той, что защитит. Той, что не боится. Никогда.
Викки.