Леннет только и успела крикнуть вслед рыбаку: - Дядя, а как вас зовут-то? - правда, не надеясь особо услышать ответ. Правда, Меченый поспешил сообщить, что рыбака зовут Джо.
Когда дети покинули морской берег, Виспервинд сказала калеке:
- Значит так. Ты как хочешь, а я пойду приводить себя в порядок. Потому что если появлюсь в таком виде перед этим Ваздоном, или как его там, он нас обоих прогонит в шею. Давай так. Встретимся здесь через два часа, хорошо?
Ни капли не интересуясь, что скажет по этому поводу Меченый, Леннет направилась обратно в сторону берега, взяв сильно правее того места, где находился рыбак. Девушка двигалась быстро, зная, что калека даже на своём новом протезе за ней не поспеет.
Минут десять пешком вдоль берега, и вот Леннет оказалась в маленькой каменистой бухте. Это было её секретное, заветное место, о котором никто не знал, даже Лиза. Сюда Виспервинд приходила в минуты скорби и искала здесь одиночество. Но сейчас цель визита была абсолютно иная.
Леннет развязала шнуровку корсета, сняла его, разулась, затем спустила штанишки и нижнее бельё, оставшись абсолютно нагой.
“Давно хотелось помыться, но что-то в последнее время всё никак подходящего случая не было,” - подумала девушка, тихонько проверяя ножкой, не слишком ли холодна вода. - "Но сначала дело.”
Перво-наперво Леннет минут десять убила на то, чтобы выстирать штанишки (тщательно смывая сажу и все пятна, какие только можно), затем уложила их сушиться на камне. Потом принялась за сапожки и корсет.
Наконец, когда с одеждой было покончено, Леннет рыбкой нырнула в море. Лёгкая прохлада охватила обнажённое тело – вода ещё не прогрелась, но девушку это мало беспокоило.
Виспервинд плавала, ныряла, плескалась, поднимая фонтаны брызг. По всей бухте разносился звонкий женский смех. А вода смывала пепел, сажу, пыль и пот с бархатной кожи и густых волос. Девушка тщательно оттирала грязь со своего тела: рук и ног, живота и спины, лица, грудей, бёдер – ей хотелось быть чистой и безупречной, показать всем свою истинную красоту.
Леннет вышла на берег и легла на песок, отдавшись ласкам морского прибоя и утреннего солнца. Девушка блаженствовала, забыв о смерти Лизы, о пожаре, разрушившем таверну “Морской Слон”. Голову посещали самые приятные мысли, воспоминания о маме, папе, сёстрах. Давно ей не было так хорошо.
Вдоволь навалявшись, Леннет нехотя встала и пошла вглубь бухты. Солнечные лучи давали отблески в каплях воды, покрывающих изящное тело, широкие округлые бёдра девушки красиво покачивались при ходьбе, полные груди колыхались от каждого шага. Неуклюже стряхнув с себя капли воды и тщательно выжав волосы, Леннет устроилась на камне, скрестив свои длинные ноги, и стала принимать солнечную ванну. Изящная и ослепительно красивая – настоящая морская нимфа, выбравшаяся на берег, чтобы понежиться в лучах утреннего солнца. Чистая, свежая, она была просто обворожительна, и в какой-то момент даже пожалела, что сейчас никто не видит чарующую красоту её хорошенького тела.
Камень, не успевший прогреться с утра, тихонько холодил попу. Леннет провела рукой по упругим грудям, тихонько ахнула, тронув себя пальцами между ног. Сделала несколько аккуратных движений вперёд-назад – на лице девушки выступил румянец, а по всему телу разлилось приятно тепло. Оно быстро переросло в настоящую волну жара, которая захлестнула с головой и сосредоточилась в низу живота. Стоило продолжить. Хоть какие-то маленькие радости в свете последних жутких событий. Только как-то это... неправильно, что ли.
Но рука сама заёрзала ТАМ. Леннет чуть дрогнула, выгнулась всем телом и издала тихий стон. Закусила губу, раздвинула ноги чуть шире, прикрыла глазки, учащённо дыша. Второй рукой сдавила правую грудь.
“Что я делаю?!” - подумала девушка, тихо всхлипнув от удовольствия. - "Если я, напару с тем калекой (как его зовут, кстати) до следующего утра не найду того, с кем должен был встретиться Альтего, нам обоим конец.”
До боли прикусив губу, Леннет попыталась отбросить грязные мысли и прекратить не менее грязные действия. Сейчас на всё это попросту нет времени. Как бы ей не хотелось…
“А-а-а, да всё равно одежда равно будет сохнуть ещё до-олго…”