Деклан не удивился безлюдности улицы – не каждый сумасшедший или юродивый рискнет казать свой нос на площади городка, который, по слухам, наполнен злобой и бесстыдством, насилием и похотью. Конечно же, место это не идет ни в какое сравнение с Нью-Рено. Или с Дырой. Да с многими паршивыми ямами современности, гниющими в болоте из собственной желчи и испражнений. Впрочем, бывает и хуже.
Дикарь прикоснулся к нагрудному карману, почувствовав легкое шевеление. Маленький мыш показал нос из кармана. Поглядел по сторонам. Узрев знакомое лицо, будто бы улыбнулся глазами. Индеец порыскал в сумке и нашел крохотный кусочек чего-то, смутно напоминающего выпечку. Отряхнул пальцем от пыли и песка. Сунул в карман. Цепкие лапки тут же подхватили добычу. Мыш подкрепился.
- Кушай, малыш, - прошептал беззвучно, одними губами, Татум, едва улыбнувшись. На секунду.
Через мгновение любой, кто мог бы посмотреть на площадь, увидел бы немолодого мужчину в шляпе, бредущего к покосившимся постройкам, похожим на дома бедняков. Дома некрепкие, временные. Жилище для убогих и неимущих.
Собственно, почти вся Пустошь наполнена ими.
Подошел к хижине. Предусмотрительно постучал указательным пальцем по стеночке, будто бы попросив приглашения. Или просто привлекая внимание. Всё-таки, воры не стучатся, перед тем как ограбить. Это Старый говорил.
Умный же был сукин сын.