Не без труда расцепив впившиеся в руль пальцы, Джессика сквозь звон в ушах первым делом почему-то отметила, что не выпустила управление из рук, и только в следующую секунду глухим ударом пришло осознание, какая именно жуть заставила ее сжимать обтянутый кожей пластик мертвой хваткой.
И без того бешено колотящееся сердце добавило в свой барабанный ритм еще несколько тактов, стало трудно дышать, находиться в салоне было физически невыносимо, мерзко и до одури страшно. Джессика зажмурилась, навалившись на водительскую дверь, но та, похоже, не сопротивлялась, впуская в салон и мысли тягучую прохладу туманного летнего вечера.
Джес вернулась взглядом к зеркалу, оценивая собственное состояние, а также отмечая очевидный факт отсутствия в авто кого бы то ни было постороннего.
Похоже ей удалось легко отделаться, с машиной, даже если она еще каким-то чудом на ходу, все равно пришлось бы расстаться. Местные копы найдут её разбитой на глухом проселке? Это добавит им вопросов больше, чем даст ответов. То, что у нее под задницей "морозильник" вместо подогрева само по себе тоже ничего не докажет, она врач и может объяснить его необходимость двумя тысячами способов, главное без следа избавиться от его настоящего содержимого. Говорящего содержимого...
Пришлось зажмуриться от накатившей волны паники, уже не такой всеобъемлющей, как пару минут назад, когда раздался голос из под сиденья, но все еще тошнотворной.
"Я безумием не страдаю", - решительно заявила Джес, глядя в глаза собственному отражению, но зачем-то добавила, словно обращаясь к части подсознания, ответственного за галлюцинации и склоняя его на мировую, - "я не брошу тебя здесь, малыш, они не оставят тебя в покое, если найдут, я всего-лишь делаю лучше для нас обоих".
Покинув наконец салон, Джессика прикинула собственные возможности к передвижению, и если они позвляли ей перемещаться в пространстве после лобового-то столкновения, оглядевшись отправилась к пикапу, кто бы там не сидел за рулем, он как никто другой, может нуждаться в ее навыках.