Мотылёк на огонь. Иди ко мне, моя сладкая персиковая рабыня, моё маленькое квази-человеческое чудо, крылатая пушистая зверушка, неспособная мыслить самостоятельно с тех самых пор, как в жизнь твою ворвался Я.
Ворвался, словно ураган, ласково и нежно заволакивающий чистые, прозрачные небеса твоей судьбы мрачными чёрными тучами, рваными и грязными. Я вошёл в тебя и наградил тебя роковым проклятьем, от которого нет спасения, нет лекарства от этого недуга. Даже смерть, с точки зрения философии бабочки в маковом поле, не спасёт тебя от узловатых длинных лап безумия, впивающегося в твою плоть, твой разум, твою душу длинными острыми когтями.
Ты моя, кошечка. Мой Персик. Моё чудо.
Я владею тобой. Я тобой повелеваю. Выпрыгнешь из окна? О, да, конечно. С удовольствием. Прострелишь свою руку? Безусловно. А может ногу?
С радостью, милый.
Я открываю дверь. Защелки, замки, бесшумные смазанные петли. Плита отодвигается, геометрически неправильная, не-Эвклидова тьма, занимающая пространство за дверью, растворяется вдруг, словно её и не было – напитывается красками бледных стен, превращается в плоский рулон безвкусных обоев, натянутых на метафизическую трёхмерную реальность за её спиной.
Вот она. Вот я. Вот мой револьвер, наставленный стволом прямо ей в лоб. Я улыбаюсь ей, делаю воздушный поцелуй. Касаюсь большим пальцем левой руки её губ, нежно и мягко ощупываю их. Тёплые. Мягкие. Но сухие. Хочет пить.
Палец правой руки вдавливает спусковой крючок.
Мгновение превращается в вечность, я слышу стук её маленького сердечка, бьющегося внутри грудной клетки. Я слышу, как она дышит. Бесподобный механизм. Я бы хотел дышать. Это.. интересно. Но я уже почти забыл, как.
Сухой щелчок бьет по барабанной перепонке. Холодные патроны в моём кармане не шевелятся, но им хочется злорадно посмеяться. А мне – нет.
Эта шутка – несмешная. Без выстрела – не-а, ни чуть несмешная.
- Проходи, - холодный и сухой голос мертвеца вырывается из моего рта. Я сам не узнал его, но не успел подумать об этом - лишь отодвинулся в сторону и пропустил своё детище внутрь своего жилища.
Пицца. Её нет.
Жаль.