– Мат! – удивленно воскликнул Давид, поставив коня на клетку и создав угрозу королю-в-клетке и тут же зацепился за угол стола: от того, что он резко вскочил, в глазах потемнело. Сам Грин до сих пор не верил в то, что он сделал – он одолел мудрого раввина, поймав его в ловушку! На глазах у дворовой ребятни! С сияющими глазами спросил у учителя, дабы тот подтвердил свое поражение. – Это же мат, да?
Победа стала закономерным результатом его живого и изобретательного ума: однако однажды этот ум уже "подвел" Грина, став причиной скверной мотивации к обучению. Довольно легко осваивая иврит (пусть и не имея к нему никакого интереса) и запоминая каждую из заповедей Торы, Давид также старательно учил других, как проще запоминать задание и прикрывал их от наказаний, если проступок был не слишком серьезным – благодаря чему приобретал определенный авторитет. А после победы на раввином, воодушевленный успехами, научил и других ребят играть в шахматы – чтобы он мог играть не только с Шломо.
Любовь к шахматам подкрепил родной хедер – древние легенды о войнах за свободу живо разыгрывались в воображении Давида и в своих шахматных партиях он подсознательно начинал себя считать тем самым предводителем воинства из легенд. Как результат... Дебаты и рассуждения об Эрец-Исраэль упали на благодатную почву – в голове ребенка вспыхнула болезненно-яркая картина, где он, непременно на белом коне, ведет еврейское войско бить турков и освобождать Святую Землю. Эта мысль долго не отпускала Давида и в какой-то момент он даже подошел к своему отцу и серьезно заявил на идише.
–Татэ, я хочу помочь нашему народу. Как я могу помочь Сиону? – Давид верил, что его отец уважит его чувства и знал, что взрослые всегда мудрее и опытнее, поэтому собирался со всей серьезностью прислушаться к его совету.
А еще он затаил другую свою мечту. Лучше быть не просто "лучшим военачальником" еврейского народа – но быть его защитником. Не просто на белом коне – но в блестящих доспехах. С короной. Древний Израиль был королевством... Почему же не быть королю и у нового Израиля? Но, в отличии от стремления помочь сионизму, эта мечта была скорее фантазией вроде "хорошо бы было". И желание быть богатым королем, даже богаче Шломо, тут вовсе не причем!