Вернувшись на пляж с прочими колонистами, Лливелин лицезрел ещё более интересную картину. Бенджамин Стоун, вцепившись во что-то внутри голема, резкими рывками тащил это наружу. Сундук. Это оказался сундук. С орнаментом. Надо будет рассмотреть поближе. Может, знакомые узоры?
Мёртвыми хано-рыбо-подобными глазами голем созерцал происходящее вокруг него. Ему было стыдно, что его так просто надели на крючковатый палец. Противно, что его так бесцеремонно выпотрошили. Обидно, что ему так нагло распороли брюхо. И ненавистно, что ему так победоносно выпустили требуху. Как никто другой голем сейчас понимал чувства арктической глубоководной мерзкой твари. Как никто другой желал проклятий на головы всех тех кто выставил его так трофейно напоказ. Произнёс даже что-то тихо... Нет, просто скрипнуло что-то внутри. Всё-таки он голем, а не рыба.
Что говорил Бенджамин Стоун для голема смысла не имело. Как соответственно не имело и значения. Вещи не разделяют воспоминания на настоящие и контрафакт. Глиняный кувшин несёт в себе то, чем его наполняют. Сейчас он Лливелин Хивел. Самоосознанный голем и руководитель цирка, которого после крайне длительной эксплуатации отправили на склад. Там глиф был деактивирован. Там он заключил сделку с представителем Министерства и поступил на "Кент", сохранив свою глиняную сущность инкогнито. Поступил с целью убедиться в том что новая колония выстоит. И ей в этом помочь. Только тогда человек в Министерстве безопасно переправит его валлийскую цирковую труппу в свободные от японцев облагороженные земли новой Британии. Только тогда его семья будет в безопасности. Но теперь это была не единственная его семья. Пассажиры "Кента" стали для него новой семьёй в тот момент, когда ещё не генерал-губернатор, а просто капитан впервые обратился ко всем "братья и сёстры".
— Мистер Хивелл, Вы арестованы согласно ордеру Министерства. Вы будете заключены под стражу и, при случае, отправлены в Британию. Джентльмены, уведите его и поместите в камеру предварительного заключения.
Это было разумное решение. Не вещь решает что правда, а что нет. Вещь просто следует директивам. И если Министерство хочет вещь, то для сохранности колонии её лучше передать. Нельзя с Министерством рвать отношения ради простой безделушки. Нельзя оставлять колонию без покровительства. Семью нужно любить и защищать, пусть даже не родную. Лливелин Хивел остался верен ей. Остался собой. Спас натуралиста, Пирсона. Нашёл в трюме и вовремя доставил топливо столь необходимое, чтобы уберечь "Кент". Торжественно распил вместе с Эрлом и Говардом ром. Разделил припасённое вяленое мясо со Спарки. Устроил красочный и завораживающий морской цирк-карнавал. Распростился с погибшими членами экипажа. Спел о доброй, родной реке Дифи. Помог с организацией еды Мюррею. Подарил тюрбан Чарли. Разыграл юмористическую сценку со Спарки. Организовал бокс для Маккракена, Хопкинса, Букера, О`Брайена, и прочих моряков. Вошёл в Походный Штаб. Помог Хопкинсу принять должность интенданта. Распил ром с "Ганни" разговаривая про футбол. Поучаствовал в пире, организованным Говардом. Спел ещё одну песню. Принял награду, хоть и не свою. Помог колонии бороться с огнём, а доктору Брауну с эпидемиями. Нашёл для всех водный источник и для Говарда магическую сферу. Безуспешно, но всё же пытался помочь некроманту Винсенту, которого в итоге поставил на ноги доктор-ангел-хранитель. Рубил джунгли. Боролся с цветком. Обнаружил Каменного Гиганта. Создал чертёж больницы. Построил с Джереми для колонии столь жизненноважный пирс. Дал Чарльзу напутствие. И написал вероятно свой последний рапорт генерал-губернатору. Голем его не винил.
Два глаза посмотрели на Артура немного жалостливо. Скорее сострадая ему, а не наоборот. А затем на колонию. Он сделал всё, что мог. Жаль не узнает он остальных жителей колонии. Жаль не встретит гимнастку Алису в новой Британии. И пусть жизнь Лливелина Хивела была простым сном. Но до чего ж хорошим.
Голем не стал сопротивляться когда его стали уводить. Не стал ничего лишнего говорить. Просто покорно схлопнул свой грудной комод и, отдавшись конвою, стал двигаться за ним.
— Говард, — обратился Лливелин к магу напоследок, — Не забудьте разорвать карту, которую я вам передал на корабле. Это так. К удаче. — малоразличимая и меланхоличная улыбка показалась оставшимся на берегу жителям Стартауна вслед.
Вещи не стирают себе память и не меняются сами по себе. С ними это всегда делают люди.