Капитан медленно опустил бинокль. Постоял немного в задумчивости. Ни льдины, ни моржи, ни холод снаружи никак, в представлении Артура, не вязались с образом Южной Америки.
"Нет... Это не Рио-де-Жанейро... – возникла в голове мысль. – Это гораздо хуже!"
Отсюда следовал неутешительный вывод: да, крейсер "Кент" таки добрался до берега, но совсем не до того, на который капитан рассчитывал.
Ошибки быть не могло. Джонсон лично контролировал несение штурманской вахты и периодически перепроверял расчёты. Определял курс по магнитному компАсу, снимал показания с лага, по разнице отсчётов вычислял скорость, вносил поправки на дрейф и течение, определял пройденное расстояние и сверял с линией пути на карте. А в ясную погоду даже делал обсервацию по звёздам с помощью секстанта, морского астрономического ежегодника и цепочки математических расчётов. И невязка всегда получалась минимальной. Нет, с точки зрения математики и навигации, корабль шёл верным курсом. Проблема в другом – сам мир частично перестал подчиняться классическим законам пространства-времени. Джонсон никогда прежде не сталкивался с этим феноменом, но слышал о нём от других капитанов. Артур подозревал, что подобные "фокусы" есть результат деформации пространства-времени, описанной Эйнштейном в Общей Теории Относительности ещё в 1916 году. Но, конечно же, не мог знать этого наверняка.
От раздумий отвлекло внезапное покачивание палубы. Крейсер был кораблём слишком большого водоизмещения, чтобы случайная волна могла возыметь такой эффект. Значит, что-то случилось... Скорей всего, что-то нехорошее.
Когда же капитан вышел наружу и осмотрелся по сторонам, то быстро обнаружил причину волнения. Сперва Джонсону показалось, что на палубу его корабля свалилась ржавая железнодорожная цистерна. Шевелящаяся. С плавниками, глазами и ртом. Потом стало ясно – какая-то крупная рыбина. Вокруг этого "чуда морского" уже собралась порядочная толпа. А у Артура всплыли в памяти флэшбэки о его первой миссии в Департаменте Санитации и встрече с Лордом Слаймом, из-за которого погиб весь отряд. Однако, не успел Джонсон толком ничего предпринять, как рыбина лопнула и начала сдуваться, будто подбитый германский дирижабль. Кажется, "пронесло"?
Довольно быстро выяснилось, что это "чудо морское" было поймано Эрлом Митчеллом, самым опытным моряком на борту. Капитан вновь оказался в сложной ситуации. С одной стороны, Корабельный Устав запрещал ловлю рыбы с борта корабля без разрешения. Тем более, учитывая, что сейчас водится в морских глубинах. Своими действиями, "Моряк" подверг опасности не только себя, но также экипаж и корабль. С другой стороны, смелости Эрлу явно не занимать. Да и улов может быть полезен для каких-нибудь научных исследований с целью изучения морской фауны. А если вспомнить недавний бой с японским крейсером, так ведь именно "Моряк" командовал артиллерийской батареей по одному из бортов.
И получалась двоякая ситуация. С одной стороны, подчинённого надо бы наказать. А с другой стороны – наградить. Но на флоте эти действия являются взаимоисключающими.
В конце концов, капитан принял "Соломоново решение". Джонсон вызвал матроса Митчелла к себе в каюту и провёл с ним профилактическую воспитательную беседу по поводу "рыбохоты" без разрешения, в красках описав все возможные негативные последствия, какие только пришли на ум, и которые только по чистой случайности не произошли. А после похвалил за проявленную инициативу в бою с японским крейсером и предложил войти в состав формируемого Походного Штаба в качестве представителя личного состава экипажа.