Расправившись с эктоплазменным субстратом чёрной руки, мистер Блэкмурон ощупал свой мизинец — подул на него, недоумевая что могло там заесть. Потом вспомнил что это лишь ментальная аллюзия: он и не стрелял, он — творил. Такое случается с ним время от времени. Эхо былого прошлого заблудившееся в разуме. Более насущно было поведение зеленого дыма, но им уже занялась мисс Эш и загнала в бутылку всю опасную субстанцию до последней капли. Наверное что-то ценное. Спарки чихнул, улегся в коридоре и расфокусировался. А доктор Браун с ассистентами успел за это время собрать тело убитого по кускам и вправить ему мозги. Патрик Роберт смог только крикнуть хрипло что все умрут, бедняга. Как бы там ни было, инцидент был полностью исчерпан и вместе с другими зеваками Говард ушёл на палубу, чтобы посмотреть достанет ли его яростный фаербол до врага? Очень уж хотелось рассчитаться по долгам. Руки зудели — в метафорическом смысле, конечно же.
– Veni, vidi... гм. – и замолчал. Маг так и не успел выпустить на волю огненное возмездие, когда он выбрался наружу крейсер японцев уже был дымящейся точкой на горизонте. Поджал губы неодобрительно. Впрочем, не долго это продлилось. Улыбнулся всем ободряюще. Все правильно сделали, это просто брюзжание старого человека. На палубе все ещё пахнет порохом и победой Британии. Вперед, к цели нашей господа! Мистер Блэкмурон этого не сказал вслух, но отчетливо подумал, как умеют все маги.
А пламя праведной ярости? Перегорел, за несколько следующих дней пути. Это далось тяжело, но таковы неизбежные минусы его профессии. Некогда он просто жил, искал стоянки Иети в Тибете... есть ли сейчас вообще Гималаи? Картинка из прошлого, когда он выбрался подышать свежим морским воздухом в один из дней, встала перед глазами почти как живая...
Его уже не вернуть! Старого доброго мира больше нет. Нахлынула снова тоска, когда взглянул в отражение чёрного солнца на бескрайнем море. Эмоции что не удалось обуздать и направить, магу приходиться душить и плавить в сердце, обращая во что-то другое. Так клокочущее пламя ярости стало тоскливой ностальгией о былом. Навязчивой, словно болтливый попутчик.
Говард страдал молча, внешне невозмутимый. Их путь ещё долог.
Это пройдет, как промелькнула в его взгляде далекая молодость.
Когда-то его звали иначе...
Ричард Дауман, так его звали в запутанном словно клубок пряжи прошлом.
Он отлично знал: доктора Брауна, экс-сапёра Коулмена и Эйса Маккракена, даже капитана Джонсона — штурмовика бульдогов в то время.
Потом... что же было потом? Воспоминания расплываются, они не чёткие и изменчивые словно неспокойное море за бортом. Он попал в хронопарадокс? Нет, это было после. То есть до этого, да верно это было До. Он написал рапорт с просьбой об экзамене на мага, вроде бы? Что-то такое точно было. Когда его направили на стажировку в древнюю Месопотамию что-то в тогда пошло не по плану. Министерство за ним не пришло. Он ждал годы, но вестей так и не было. Тогда ему пришлось возвращаться своим ходом, чудо что у него вообще получилось найти тот первый хронопортал на Крите. На это ушли многие годы исследований и полубезнадёжных поисков. Почти целая жизнь прошла. Да, он в итоге перескочил нужное время. Лондон уже был домом рыб, а имперцы рыскали повсюду, когда он наконец вернулся на родину. Что осталось от него прежнего и осталось ли хоть что-то?
Вдруг вспомнилось отчего-то полузнакомое стихотворение:
Трижды прав Гераклит, древний грек.
Из огня и воды человек.
Всё течёт не холодной струёй.
Всё есть дым от огня, воли вой.
Мы нашли в тёмных водах...Концовку Говард А. Блэкмурон уже не помнил, там что-то было про камни. Вроде бы это все перевод с языка атлантов.
Ах, ладно. Сумбурные воспоминания, рождают призраков прошлого. Тосковать от этого не легче, да сэр — нисколько не легче.