Сдав самолеты на диагностику и ремонт местной бригаде, "Букет" отправился в город. Всем четверым нашлось место в фаэтоне мэра, хотя Вальпургу пришлось высадить. Мэр явно смущался и не знал как решить эту диллему, но фрау в шляпе сама молча вышла из машины, кивнула Теодоре и пошла обсудить какие-то свои дела с одним из фермеров.
В город возвращались целой процессией – автомобиль с мэром и летчиками впереди, следом парень на порядочно вымотанном якуле, а дальше повозки, верховые, и даже пешеходы. То что в небе вы проскакивали меньше чем за минуту на тряском фаэтоне заняло почти втрое дольше. По грунтовой дороге, в тени придорожных платанов, мимо виноградников и полей.
Дорога взбиралась на невысокий холм, к городу. Нарядные дома, окруженные виноградниками и оливковыми деревьями казались игрушечными на фоне вечернего неба. Узкие улочки, где едва мог проехать фаэтон фон Пицлава, утопали в зелени. Через аромат цветов пробивались щекочущие ноздри запахи свежей выпечки и кофе.
Процессия добралась до площади. Широкая, по замыслу, должно быть, круглая, но слегка неровная площадь, была вымощена гладким камнем, в центре работал небольшой фонтан, по периметру простыми, но душевными вывесками зазывали в гости магазины.
Здание мэрии оказалось нарядным двухэтажным особняком, вряд ли в самом деле старинным, но честно старающимся выглядит солидно. Квадратные контрфорсы, острые фронтоны и высокие стрельчатые окна – явно архитектор хотел придать главному зданию Берингано важный готический облик. Но стены из светлого песчаника, белые двери и легкие, невесомые рамы "готических" окон создавали впечатление скорее воздушное. Картину завершали нарядные флаги над дверями, и на крыше.
Тут был герб княжества Брешт – бело-фиолетовый крест на шахматном поле; флаг самого Берингано – зеленое полотно с белой диагональной полосой и корзинкой для сбора оливок; и, внезапно, знамя республики Макки, уже двадцать больше двух десятков лет как несуществующей.
Фон Пицлав аккуратно припарковался чуть в стороне от входа и пригласил летчиков внутрь. Там легко, шагая через ступеньку, поднялся по скрипучей деревянной лестнице на второй этаж. Кабинет мэра был уютен, но тесноват: высокое узкое окно от пола почти до самого четырехметрового потолка, простой стол из полированного бука, с зеленой лампой, высящейся над морем неразобранных бумаг, пара пыльных стульев с изогнутыми спинками, да нависающие книжные шкафы. Над входной дверью портрет печального седого усача в кителе с какими-то наградами.
— Простите за беспорядок, — Мэр нырнул за стол и заскрипел замком сейфа, — У нас тут как раз сезон для молодого вина подошел, готовили отправку... Ага, вот. Проверяйте!
Фон Пицлав протянул Теодоре аккуратную деревянную шкатулку, без особых украшательств. Внутри были двенадцать готских талеров – крупных золотых монет с драгоценным камнем в середине – и десятка три монет помельче: готских центов, динаров макки и каких-то совсем необычных.
— Простите, — Фон Пицлав смущенно потер затылок, — городская казна пополняется обычно мелким номиналом, на талеры меняем от случая к случаю. Но тут все строго. У меня вот расчетный лист с курсами был...
К счастью, расчетный лист долго искать в море бумаг не пришлось – он лежал на гребне волны скаладских накладных, тщетно накатывающей на нерушимую зеленую лампу.
— Вы можете устроиться или тут, в мэрии, в гостевых комнатах, или у нас есть замечательная гостиница "Петручио" она немного на отшибе, зато из номеров восточного крыла отличный вид на реку. Если хотите, я вас подвезу. Только дайте минут пять – распоряжусь на счет праздничного ужина.
***
Следующие пару часов летчики были предоставлены сами себе и могли отдохнуть в своих комнатах, либо прогуляться по городу. А затем их всех постарался разыскать фон Пицлав, чтобы пригласить к столу, накрытому во дворе позади мэрии, между пушистыми туями и цветущими пионами.
Праздничный ужин был обильным, но довольно простым – видно было, что местные не знали когда именно ждать помощи и придет ли она вообще, потому на столе было полно того, что можно встретить в каждом доме: пасты, вина, сыра, свежего хлеба и сочных овощей. Чуть в стороне повар – гер Марино – командовал своей маленькой эскадрильей поварят, в сражении за мясную бомбетту на мангале и наваристый суп, битва за который шла на кухне.
За столом собрались уже известные летчикам фон Пицлав, Вальпурга и оба пожилых авиатора, а так же несколько важных горожан, некоторые с женами. Тут же мэр сообщил, что двоих бандитов из числа сбитых Букетом удалось уже найти: один сам вышел к ферме и спросил как сдаться властям, а другого охотники нашли со сломанной ногой в лесополосе. Третьего – командира эскадрильи – пока не поймали. Он стал стрелять по поисковой группе и убежал. Но его тоже непременно найдут. Еще двое, погибли. Их тела изломанные и обгоревшие нашли в сбитых самолетах.
Закончив с тревожной частью, мэр перешел к торжественной – благодарил Букет, восхищался их смелостью и поднимал тосты в их честь. Позже разговоры с поздравлений и восхищений потихоньку съехали к урожаю (хорошему) и торговле (плохой), а затем перетекли в область местных сплетен мало понятных пилотам.
Солнце село, фон Пицлав засветил фонарь над столом и окна в мэрии. Подали десерт. Местные выглядели уже порядочно уставшими и сонными, а в туях танцевали светлячки.