Но у Вестницы не получилось исполнить задуманное: двое оказались в этот раз быстрее неё, вынужденной не просто скакать наперегонки, но и расчищать себе дорогу своим копьём. Латник, ведомый слепой яростью, обогнал её, пронёсся мимо подобно комете, и пронзил ряды Поветрия подобно острому мечу, легко рассекающему незащищённую плоть. И Молчунья, которой не нужно было думать об преградах: они появились перед Глашатаем в одно мгновение. И тут уже понятно стало, почему не было в этот раз знака; и не было сказано Поветрием каких-либо слов. Стоявший перед ними был скорее воином – сжимавшим в руке грубый клинок, в латных доспехах, он неуловимо напомнил Латнику чем-то павшего товарища... но было поздно об этом раздумывать – нужно было разить!
Рыцарь в блистающих от магии латах, и размытая, неуловимая тень. Свет и Тьма объединились против Поветрия. Молчунья в прыжке занесла клинок над головой Воина, а Латник выбросил вперёд руку с топором. Всё потонуло в слепящей вспышке смешавшихся теней магии Молчуньи и яркого света волшбы Латника.
Когда же наконец магия рассеялась, можно было увидеть, что совместный удар двух Героев пропахал огромный канал, уходящий в сторону гор – тех, которые ещё не разрушились под ударом Меча. Зелёная Смерть откатилась назад, и была рассеяна ударами молний, которые призвал Хор: они били с самого начала боя, разрывая наступающий туман на части. Это особенно хорошо видела с воздуха Стужа, которая парила над полем боя на огромной ледяной виверне, сметая те части Поветрия, что ещё не были уничтожены Вестницей, Хором или отрядом Простачки, превращая их в ледяные глыбы-могилы.
На мгновение показалось, что сегодня получилось одержать победу малой кровью. Стужа казалась неуязвимой верхом на ледяном монстре, и их заклинания вместе с Хором – а ледяные глыбы ещё и прекрасно проводили разряды между собой, держали поле боя под контролем, и Латник, Вестница и Молчунья могли сконцентрироваться на небольших группах, которые с легкостью уничтожали: даже отряд Простачки-Броны оказался не удел, вынужденный сражаться в тылу, далеко позади четверки Героев. И только громогласный хохот Хора, парящего над крепостными стенами, напоминал ей, что они не одни в чистом поле.
Продвигаясь вперёд, им оставалось лишь отгонять прочь слабые облачка тумана, оборачивающегося группой всё таких же безликих, полубесформенных воинов – и лишь наблюдать как сражаются настоящие полубоги, в чьих силах изменить хоть что-то. Но что-то подсказывало НикРоан, что возможно настанет её черёд проявить себя. Не Руперту-Старику, скачущему рядом с ней, ни другим из её отряда. Нет, именно она первая, на кого будут обращены взоры, если однажды оставшимся пятерым придёт конец.
Но Поветрие лишь откатилось под единым натиском назад, а откатившись – собралось в огромную волну, чей гребень поднялся выше крепостных стен. А затем... затем для Стужи стало ясно, что она не собирается разбиваться о берег и наплывать дальше по долине – будто их противник учился у защитников крепости, перенимал как кривое зеркало способности. И хотя Воин был мёртв, ядовито-зелёный туман вобрал его силу обратно, обернулся искаженным подобием дракона, пылающим зелёным пламенем, и устремился вверх, на Стужу.
Маг не успела увести свою виверну в сторону – в конце концов, она не была наездницей как Вестница. в мгновение ока её захлестнул чёрный ураган, поднятый крыльями твари, и сбросил Стужу на землю. Морозный зверь в последнем рывке сбросил наездницу, и в одночасье сгорел, пожранный зелёным пламенем, следующим за чёрным вихрем. А Дракон-Поветрие тем временем уже летел к Стуже – теперь она могла видеть, что чешуя у него только на крыльях и спине, а под брюхом торчат оголённые рёбра, за которыми переливается ядовито-зелёное пламя, низко склонив голову как коршун, собирающийся склевать добычу...
...
Вестница! Она свалилась на дракона сверху, словно у неё и коня выросли крылья, и в невозможном прыжке, точным ударом копья сшибла его наземь раньше, чем он успел довершить начатое! Но тварь не издала ни звука, лишь перевалилась на бок и вытянула шею в сторону женщин, раскрыв свою жадную, безразмерную как сам Космос, глотку. Взор Вестницы в этот раз опередил мысль Стужи – она увидела, к чему именно готовится этот проклятый дракон. Сейчас его пламя затопит долину, и поразит всех живых, не оставив никого в живых, даже Героев...
Но Вестница опередила его. Не даром в левой руке она держала щит – может быть, в ней не было такой силы как в Латнике, но только потому что она выбрала иной путь. Этот путь давно завёл её во тьму, закрыл глаза забралом шлема, погрузив взор в вечные Сумерки – чтобы ничто не отвлекало Взор истинный. И сейчас она должна была дать наконец этой тьме выплеснуться из неё. Это не была непроглядная и безжизненная темнота, живущая внутри Молчуньи. Не то помутнение, что коснулось рассудка Хора. Это была тихая и спокойная тьма – как вечная ночь, когда Солнце бесправно, и лишь лунный диск висит над небосводом.
Ещё недавно сверкавшая всеми красками от молний Хора и магии Латника, долина вдруг погрузилась во тьму. Солнце исчезло: кто-то самовольно сменил светила на небосводе. Вокруг Вестницы выросло бесчисленное число копий из звездного света, сложившись в непреодолимую преграду. Её щит засиял серебристо-синим светом, подобно лику Луны. Встав в защитную стойку, Вестница успела на мгновение раньше, чем тварь выплюнула из своего рта поток пламени.
Огонь столкнулся со щитом Вестницы, со стеной копий, и откатился назад. Дракон дыхнул во второй раз – и снова ему пришлось отступить. Но на третий раз его пламя наконец сломило, сожгло частокол копий, и наконец добралось до Вестницы. Она должна была истлеть как спичка: но прикрываясь луной-щитом, она шла вперёд, сдерживая пламя, до тех пор пока не достигла морды дракона. Решительным и точным ударом она вогнала своё копьё дракону в плечо – и лишь тогда вспыхнула ярко-зелёным факелом, и упала наземь.
Всё, что от неё осталось – лишь крылатый шлем; остальной доспех истлел вместе с телом.
Однако её жертва не стала напрасной: последний удар буквально развеял дракона-Поветрие, разметал его как прах по ветру, и вновь отбросил Зелёную Смерть прочь, за горы. Латник, окруженный туманом со всех сторон. и потому не успевший на помощь, с удивлением обнаружил, что сражается лишь с пустотой: ядовито-зелёная думка унеслась прочь с порывом ветра, и оставила его в одиночестве.
В этот раз бой закончился ещё до того как солнце зашло: когда волшебство Вестницы развеялось, солнце вновь осветило долину. Теперь она показалась Стуже ещё холоднее, чем вера – лучи солнца не грели, а словно насмехались над выжившими, подсвечивая поле боя, на котором не осталось ни единого тела.
Без Вестницы было сложно определить, горят ли огни в Столице. Только когда – теперь уже настоящие, — сумерки спустились на землю, можно было увидеть, что костров теперь стало два. Подтверждалась ли теория Стужи или нет, было неясно, ведь за этим надо было наблюдать с самого начала. Кто знает, может быть он зажёгся ещё во время боя?..
Поветрие же стало более нетерпеливым. Со смертью ещё одного Героя, оставшиеся четверо начали физически ощущать, как рвётся оно сквозь сотворенную вашей волей и силой стену, а держать её в восемь рук сложнее, чем в двенадцать. Даже если бы Простачка каким-то чудом сейчас обрела настоящие силы, это не сильно бы облегчило положение.
В полночь Поветрие вновь сорвалось с цепи и во весь опор двинулось на стены крепости Стражей. И в этот раз его вел показавшийся в полумраке знакомым силуэт – и только когда поле боя осветили первые заклинания Хора, стало ясно, что очередной посланец Поветрия принял облик похожий на Вестницу.
Теперь её шлем превратился в ужасную рогатую маску, закрывшую лицо целиком, а в руках она держала не копьё, но заострённый двузубец, похожий на вытянутые жвалы какого-то насекомого. Конь под ней во время бега буквально разваливался на части. От него отваливались куски, растворяясь ядовито-зелёной дымкой на ветру, и вновь нарастали. В прорезях, появившихся на шлеме на уровне глаз, царила безграничная тьма – она жадным взглядом пожирала стены крепости и собравшихся на них защитников.