 |
|
На элекционный сейм съехалось больше десяти тысяч депутатов. Давно не собирали выборы короля такого огромного количества благородных сынов Речи Посполитой. Раскинулись на специально отведенном поле под Варшавой шатры, шатерки и шатрища. На ветру трепетали знамена с десятками, а то и сотнями гербов. Повсюду расхаживали разодетые паны и панночки. И не только о выборах говорила шляхта. Тут же велись брачные переговоры, решались земельные и правовые вопросы. Доходило порой и до кровопролития, что не добавляло радости королевской канцелярии. Чиновники бегали с выпученными глазами, пытаясь всё записать, донести до судей, дабы уж те рассудили шляхту. Хватало на сейме и развлечений. Фокусники, танцоры, певцы, карлики и, конечно курвы - всего хватало для вечно жаждущей веселья шляхетской братии. Но ходили слухи и еще об одной, невиданной доселе импрезе. Поговаривали, что коронный подскарбий, славящийся своей любовью к искусству, решил создать собственный театр! По правде сказать, не все сразу поняли, что это такое, но поговаривали, мол, отберет пан Морштын лучших комедиантов и будут они давать нравоучительные или развеселые представления. Однако ж в этом году не судилось сарматам посмотреть на диковину: уехал театр вместе с самим паном Морштыном во Францию, ко двору Людовика. Говорили, что не просто так едет, а с некой важной миссией, не зря и канцлер, пан Лещинский, туда же отправился. О чем говорили Лещинский и Морштын с Людовиком пока неизвестно. Однако же к началу сейма оба возвратились в Варшаву. Чем ближе была дата выборов, тем больше на сейме происходило странного и едва ли не мистического. Первым делом неожиданно для всех честных шляхтичей, оказалось, что среди них притаился такой, что не гнушается подкупом. Разоблачил злодея пан Анджей Ольшовский, подканцлер великий коронный: его люди (говорили, что это чуть ли не специальные католические агенты, верные пану Ольшовскому) смогли поймать небогатого шляхтича из окружения пана Любомирского. Этот недостойный шляхтич сознался, что по поручению своего патрона собирался подкупать других депутатов, в массе своей из приближенных князей Заславского-Острожского, Михаила Вишнвецкого и самого Ольшовского, дабы они голосовали на королевской элекции за пана Яблоновского. Подканцлер выступил с уничижительной речью против таких подлых методов политической борьбы, а отобранные у шляхтича деньги обязался положить в казну. Это был сильный удар по авторитету Любомирского и, казалось, выдвинувший свою кандидатуру в короли пан Яблоновский останется без влиятельного союзника... Но потом случилось еще кое-что. Во время одной из совершенно обыкновенных уже речей кандидатов, пан Станислав Яблоновский был внезапно атакован! Выскочивший из толпы неприметный мужчина в два прыжка оказался подле героя войны и уже намеревался пырнуть благородного шляхтича кинжалом. Но не иначе Божья Матерь благоволила кандидату: рядом оказался тот самый Любомирский, только что уличенный в подкупе. Самоотверженно бросился пан Александр на убийцу и ценой нескольких неглубоких ран да испорченного жупана, скрутил злодея. А тут и охрана подоспела. Эту картину наблюдали несколько сотен шляхтичей. И уже через несколько часов Любомирский вдруг стал из изгоя народным героем, закрывшим собою друга. Слухи ширились быстро и уже на следующий день говорили, что Любомирский едва ли не грудью на кинжал бросился, что коварный убийца еще и пистолет имел, а к тому же черной магией владел, раз так незаметно смог к пану Яблоновскому подобраться. На допросах злодей сознался, что действовал по поручению князя Радзивилла! Вот уж ахнула шляхта, то-то было разговоров и пересудов. К сожалению, допросов этих несостоявшийся убийца не пережил, указав только, что получил от князя солидную сумму денег, а на преступление пошел из-за бедственного положения родичей и своей природной склонности ко всякому злодейству. Сам же Любомирский в том же порезанном жупане и с только-только перевязанными ранами, выступил перед сеймом. Речь его была горяча и убедительна. Злодейское убийство, задуманное Радзивиллом, вызвало гнев у депутатов и Любомирский нашел самую горячую поддержку среди шляхты в этом вопросе. Подкупать депутатов еще куда ни шло, однако убивать кандидата в короли - это богопротивно и недостойно шляхтича, в этой мысли сходились почти все. Были, правда, и те, кто лишь радовался решительности Радзивилла, но таких нашлось немного. Но не только убийствами и прочими темными делами занимались уважаемые магнаты и шляхтичи. Вышеупомянутый Анджей Ольшовский издал свой пока главный труд, озаглавленный "A. Olzszowski Censura Candidatorum Sceptri Polonici" и представляющий собою детальный разбор политической ситуации в Речи Посполитой. В частности, в этом широко разошедшемся и весьма популярном у образованной шляхты трактате были следующие отрывки: Борьба за поднятие флага
Воистину, если вы и знаете Яна Антония Храповицкого, то лишь благодаря имени его рода, ибо по сей день трудно в его биографии найти хоть одно деяние, достойное упоминания. Его не видно на поле боя, молчат о нём на встречах дипломатов, и лишь среди дам шепчут о том, что и в спальне он повторяет свои военные свершения: как не может он "поднять флаг" и что редкая (а то и никакая) крепость не может ощутить его "крепость". Разумеется, маршалок продолжает бороться с постыдным бессилием, но никакие средства ему не помогали и на этот раз он, видимо, решил, что польская корона или близость к ней позволит ему, наконец, "поднять свой флаг". К несчастью для маршалка, уповать он может лишь на Бога, ибо ни современная медицина, ни даже королевские драгоценности подобных чудес не творят. Излишне и говорить, что польский король должен быть в состоянии "брать крепости" и "поднимать флаг", иначе это может плохо закончится для отчизны.
Посредственность
В 17 веке в королевстве появился "благородный" князь Александр Михаил Любомирский. Шляхтич, обладавший властью и престижем, но не стоивший своего титула во всех мыслимых отношениях. Отсутствие манер и такта у принца сделало его позором при дворе, и шепот о его сказочной неумелости эхом разносился по залам. Все, кто встречал его, были потрясены его неглубоким интеллектом и неспособностью понять даже самые элементарные аспекты этикета. Его военные начинания были столь же разочаровывающими; князь Любомирский не обладал ни подобием стратегического блеска, ни доблестью на поле боя. Фактически, он проваливал почти каждое задание, оставляя своих солдат деморализованными и разочарованными. Благословленный связями и богатством, но проклятый непомерной некомпетентностью, князь Александр Михаил Любомирский остается поучительным примером для будущих поколений - живым свидетельством того, что благородная кровь не всегда порождает исключительный талант или характер.
Предатель веры
Из многих мужей Речи Посполитой особой подлостью выделяется Михаил Казимир Пац. Если многих других можно обвинить в предательстве родины во имя чужой страны или денег, то этот шляхтич как будто предал самую веру католическую. Неоднократно, (последний раз - ещё в прошлом году) он поддерживал сына этого чудовища русского царя в борьбе за польский престол. Очень подозрительно стал причиной поражения под Черниговом каких-то пять лет назад. Да и в целом вполне успешно воюя против шведов, этот шляхтич как будто не мог собрать в себе сил для борьбы с Московией. Единственный раз, когда он нашёл в себе мочи, случился когда он самовольно отделился от сил короля и атаковал немецких наёмников на службе русского Царя. Не впору ли спросить себя, а случайно ли это? Почему он сносный командующий против других католиков, но до плача боится воевать с восточным чудовищем? Неужто не хочет проливать кровь единоверцев?
Французский Луизоблуд
Неудивительно, что Станислав Ян Яблоновский хорошо известен в отечестве в качестве французской собачки, учитывая, сколько подачек он получил от ставленников Лувра здесь и за рубежом и насколько он счастлив вилять хвостом для посланцев Людовика Четырнадцатого. Поговаривают, что привычка повиноваться их первому слову настолько глубоко укоренилась в голове Станислава Яна, что любые команды, произнесённые по французски, заставляют его делать стойку, как хорошего пёсика. Возможно, что милость Луизы Марии к молодому солдатику объясняется именно её страстью к таким животным. И здесь она нашла идеального партнёра, ибо и в спальне он любит, чтобы его запирали в клетку и заставляли приносить тапки в зубах. Однако не стоит обманываться: маленькая собачка громко тявкает даже когда не может укусить, а аппетит у неё волчий: только за последние несколько лет он за продажу родины получил больше 25 тысяч ливров. Неудивительно поэтому, что Яблоновский пытался спасти польскую корону от шведов... На неё у него был другой покупатель! Это если допустить, что ему вообще заплатили, ведь могли и просто приказать, а он бы исполнил всё в точности, держа драгоценности в зубах и виляя хвостом, как хорошая маленькая собачка.
Солдафон
Казимир Ян Сапега представляет собой послушного, дисциплинированного, сильного... телом солдата. С себе подобными за чаркой он находит общий язык, и после ведет их в бой со шляхтой, но, по видимому, этим его дарования и ограничены. Больше ничем замечательным прославиться ему не удалось, кроме, пожалуй, отсутствия всяческого уважения к тонким материям, из-за чего некоторые его решения не раз вызывали оторопь здравомыслящих людей.
Истинный Магнат
Князь Михаил Казимир Радзивилл - имя, которое если ещё не знает каждый член уважаемого собрания, то обязательно должен о нём узнать, ибо его выделяет всё, что должно выделять настоящего шляхтича. Храбрость, достоинство, государственный ум, верность отчизне! Неоднократно успешно защищал крепости от русских варваров, а затем и заботился о тех крепостях, добивался отмены налогов и пошлин на разорённых землях, давая им восстановиться. Откликнулся на первый же призыв нашего короля и выставил войско за собственный счёт! Надо сказать, что жизнь этого поистине замечательного человека полна подобными свершениями, но этого и стоило ожидать, ибо он - родом из той же земли, что и великий Ягайло и приходиться ему родственником. Меня трудно назвать впечатлительным человеком, но, кажется, что Князь Михаил Казимир Радзивилл самой судьбой выбран на то, чтобы стать нашим королём!
Стоило ли говорить, что кандидатуры пфальцграфов, цесаревичей и кого угодно из Франции совершенно не подходят, ибо эта практика порочность свою уже доказала, приведя к похищению драгоценностей короны и настоящему унижению Речи Посполитой? Разумеется нет. Это было очевидным. Как было очевидным и другое: заморские кандидаты не будут любить Речь Посполитую, не станут уважать её обычаев и всегда будут видеть в ней лишь возможность обогатиться и унизить шляхту, установив наследственный абсолютизм чужеземцев! Труд пана Ольшовского читали запоем и передавали из рук в руки, делали копии и заучивали наизусть, дабы потом на бесчисленых переговорах, гулянках, диспутах и пьянках цитировать ко всеобщему удовольствию. А тем временем в поддержку Радзивилла высказался и сам примас. Да к тому же раздал огромные деньги в помощь пострадавшим от множественных бедствий последних лет шляхтичам Польши и Литвы. Речь архиепископа вызвала бурное одобрение. Да и сама фигура Пражмовского была солидной, вызывала всеобщее уважение, а потому многие шляхтичи задумались... Помогал шляхте на сей раз украинской, и Михаил Корибут Вишнвецкий. Помощь его встретила горячее одобрение. "Настоящий наследник Иеремии". - говорили про него довольные шляхтичи. Но вдруг начали появляться и шириться слухи, будто князь Радзивилл не просто так про землю для всех шляхтичей говорит. Будто отобрать он ее хочет у тех, кто побогаче и раздать бедолагам, что за душой ничерта не имеют. И что списки, мол, тех, у кого эту землю заберут - уже составлены. Слухи эти были упорны и многочисленны. Но говорили еще и о том, что Радзивилл вступил в переговоры со своим родичем - Богуславом Радзивиллом, предателем, что присягнул шведам и хотел от Речи Посполитой Литву отторгнуть. И так же, как литовская шляхта в этом сомневалась, так же польская смотрела теперь на князя с опаской и недоверием.
|