Дева-змея ожидаемо не стала спорить – только чуть поднялась на хвосте, сразу став еще выше. Сонливость в глазах ее постепенно рассеивалась, уступая место чему-то новому: ты еще пока не мог понять, чему. Так вы и стояли с десяток ударов сердца, и серебристый диск Луны бесстрастно очерчивал и замершие без ветра розовые кусты, и отполированную временем крупную каменную кладку, и переливчато блестящие драгоценности, и вас двоих: самоуверенного мальчика с шалыми глазами, сжимающего в руках уже познавшую вкус убийства нечисти саблю, и древнее создание с вальяжными медленными движениями, хвостом огромной змеи вместо ног, телом юной девы и глазами уставшей старухи. И только шумы и вскрики вдалеке говорили о том, что время еще не остановилось.
Аминэ первой нарушила молчание:
- Если нет выбора, иди, храбрый бача. За теми кустами, - плавный жест сопровождался мелодичным перезвоном монист, - ты найдешь еще один лаз, и успеешь быстрее, чем твой друг и его преследователи. И пускай Трехликое Пламя поможет достойному.
Что это за «Трехликое Пламя» такое, ты знать не знал и слыхом не слыхивал. Об Огне, как о Силе, ты мог сказать только одно – из него пришли дэвы, и он пытался пожрать вступивших в священный союз Асемана и Кешиден, принудив их на долгое время оставить своих детей-людей без покровительства. Пришла долгая ночь, и земля почти не плодоносила, одни земли были вечно объяты пламенем, другие, опустошенные, стали ледяной пустыней, вотчиной Хлада, коварной сестры Огня. Но люди, помнящие о своем начале, восстали против дэвов и их хозяев, и смогли обуздать и усмирить Огонь, а Хлад изгнали на вершины самых высоких гор.
Потом прошли годы, и самые дурные из людей стали поклоняться огню в надежде, что он сделает их сильнее прочих: этих-то предателей Неба и Земли вы, арьяни, любимые дети Асемана, и покорили, железом и кровью выбив из них лже-верие, и стали править там, где раньше творили колдовские ритуалы огнепоклонники. Оно и понятно: Бог и Богиня были на вашей стороне, а праведные рано или поздно всегда побеждают. Когда то эти земли называли, кажется, Мавар-ан-нахара, то есть Заречье, теперь же они разделены между Хазиристаном – да будет благословен он, и простоит тысячу тысяч лет! – и другими шахствами виднейших сыновей арьяни.
В общем, «наградили» тебя каким-то дэвовским напутствием: что еще можно было ожидать от женщины с телом змеи и ядом в клыках?
В общем, ты полез сквозь эти розовые кусты – колючие, бр-р! Порвал в нескольких местах свой добротный и нарядный адрясовый халат, исцарапался весь, но вылез-таки на бывшую улицу с противоположной стороны здания: и как только змея сквозь все это проползает? Чуть не переломав ноги о полузасыпанный арык, ты перемахнул сквозь полуобвалившийся дувал и поспешил туда, где раздавалось молодецкое хэканье – видимо, Аминэ все-таки просчиталась, и гули настигли Толстяка раньше, чем она предполагала.
Пара поворотов – и ты влетел на перекресток, где руины одного из домов превратили улицу в узкую осыпающуюся тропу: здесь твой друг, взмокший и тяжело дышащий, решил принять свой последний бой, пользуясь тем, что все гули не могли напасть одновременно и, в попытках пробиться к человеческому мясу, устроили самую настоящую базарную толчею. Ты не стал медлить, и врубился в чудовищ, не ожидавших твоего появления, с фланга, с первого же удара смахнув одному голову. Прочие повернулись к тебе, и Джаваду сразу стало попроще. Толстяк шумно, как вол в упряжи, выдохнул: «Шамси!», и могучим ударом вбил булаву в грудную клетку своего врага, отбросив того под ноги остальным.
Но трупоеды были все-таки слишком серьезными противниками: долго бы вы не продержались и, даже убив еще парочку гулей, здесь бы и полегли. Но спасение пришло, откуда не ждали – и им были не Муса с Махмудом. Внезапно в голове одного из мертвяков перед тобой вырос оперенный рог, буквально на миг – и тут же его голова взорвалась, как спелая дыня от удара нагайки. Потом у второго. Третий и четвертый получили стрелы в грудь – такие не смертельные, как удары твоей саблей, но достаточные, чтобы опрокинуть их наземь.
Потеряв двоих своих собратьев, гули, как по команде, припали к земле, и так, перебирая одновременно руками и ногами, как большие безобразные пауки, стремглав промчались мимо вас, скрывшись за поворотом, ведущем, видимо, к тому самому сардобу, где и было их логовище. Ты поднял глаза туда, откуда били стрелы, и увидел на фоне светлой луны на крыше знакомого дома изящную фигуру с хвостом вместо ног, сжимающую огромный, в твой рост, лук.
- Шамси! – прогудел знакомый голос. Ты обернулся к устало опустившемуся на камни Джамалу, - Ты меня спас, брат. Как ты разделал этих троих, ай! – он кивнул на три безголовых тела у тебя под ногами, - Я уж думал все, смерть пришла, а ты набросился на них, как Посланец Мести! Как они улепетывали от тебя, вай мэ! – видимо, приятель, занятый своими врагами, совершенно упустил из виду, что поразило двоих трупоедов и обратило в бегство прочих.
Ты снова посмотрел на ту самую крышу – никого там больше не было. Оставалось решить, как поступить теперь, когда бой окончен.