Настроение было весь день – полное говнище.
Будем честны, так было уже не первый день – с краткими проблесками говна менее вонючего сорта.
Надо что-то делать.
"Фак, Мама-Кимби, ты становишься ценителем сортов дерьма, хватит задрачиваться", – сказала она себе в сотый раз, бессмысленно отираясь в клубе.
Будто от этих слов что-то менялось.
Хотя да, менялось. По крайней мере, она уже не скользила по наклонной плоскости и пыталась строить какие-то планы. В конце концов, она уже помнит по утрам, где закончила вчерашний вечер. Правда, перестать катиться - это еще не значит, начать подниматься.
Перестать ходить к курвам она не могла – это была ее жизнь. И продолжать ходить не могла. Без байка Мама Кимби чувствовала себя не то, что голой – хромой. Без колес – как без ног. Байк – это как ... Бля, как часть тела. Безлошадным не понять.
Надо что-то делать.
Надо выбираться, надо, надо...
Вся эта муть в сотый раз пережевывалась у нее в башке, пока она хлопала себя по коленям и громко хохотала над приколами курв. Еще не хватало показывать свое уныние, пха. Что она может показать – так это фак, а никакое не сопливое нытьё. Поэтому она ржала как лошадь и не подавала виду, что настроение на подсосе.
– Ооо. шикардосная тема! – Мама Кимби с энтузиазмом взяла у подруги визитку и бережно ее спрятала. – Какие японцы, что ты, ну нахер эта крашеная фольга. Нееет, если брать, то нормальную тачку, а не детский велик с моторчиком. Спасибище, Леди Фокс, осталось денег накопать.
Хлопнулись ладонями, стукнулись кулаками в ритуальном жесте курв – "Бимбос форева!" – и разбежались до завтра.
Конечно, до завтра.
Опять тащиться ногами.
Но все-таки... Мама Кимби ухмыльнулась и направила свои ноги в бар. Где наша не пропадала! Да где она только не пропадала, а вот не пропала же до сих пор.
Надо что-то делать.
В полупустом баре она сразу увидела Фрэнка. Попробуй его не увидеть, с такой-то мордой. Влип мужик, конечно, на полном ходу. И хоть не к нему она шла, а мимо пройти не могла.
– Надо что-то делать, – на автомате сморозила то, что на уме было. – Упс, то есть, хай, Пикассо, как жизнь?