Отлегло, как только услышал согласие на уход. Старая голова, всё еще до странного пустая, разрывалась от попыток понять, а что же нахрен произошло с ними десятки минут, а то и часов ранее. Почему всё сошло с привычных рельс, которые отпечатались где-то в подкорке, а сейчас состав будто снова, со скрипом и снопом искр, но встал в колею. Жизнь за жизнь. Честный обмен. Заслуженная... победа, что-ли, хоть и не его руками...
– Уйдём быстро, насколько дырявая грудь позволит, – хрипло ответил Монтеррей, – и ты живи, Апостадор.
Затем, со словами: "Это в счет моего ружья", подхватил биту, и опираясь на неё как на трость пошагал к выходу. То и дело Хуаресыч морщился от боли, чтоб хоть не кричать, при малейшем повороте торса.
Главное теперь не попасть под начавшуюся пальбу и вывезти в безопасность участка Мартину...