- Подержите скотину, - пробормотал Квентин, бросая веревку Урму, а сам, развернувшись, поковылял в ту сторону, где в болотную воду упало тело змеи. Сирпа тяжело опустилась на плечо философа и нахохлилась, капли змеиной крови блестели на клюве и когтях. Запустив руку в жижу под ногами, Квентин извлёк труп змеи, кончиками пальцев поглаживая изорванную чешую, как тело мертвой любовницы.
- Какая же прекрасная, восхитительная змея...
Когда тонкие пальцы, покрытие гноящимися ранами, добрались до шеи рептилии, он обхватил ее тело и голову руками, а затем неожиданно резко согнул труп. Хруст позвонков отчётливо прозвучал в тишине. Одной рукой впившись в тело животного, другой Квентин потянул в сторону голову, отрывая ее вместе с частью пищевода и ядовитыми железами. Чудесный, волнующий яд. Философ хрипло втянул воздух, поборов искушение втереть его в раны прямо сейчас. Позже. Позже он снова испытает это волшебное чувство, если ввести больше яда, мир вокруг станет лучше, ещё лучше. Возможно, даже почти не таким отвратительным, как обычно. Он мотнул головой. Не сейчас.
- Поджаришь на ужин, - с насмешкой прошипел философ, с влажным шлепком закидывая обезглавленную тушу поперек спины осла.
А затем поплелся внутрь, по-прежнему держась позади остальных.