Он шел позади всех. Тяжело опираясь на посох, согнувшись под тяжестью вещей, с которыми не готов был расстаться. Высокая безликая фигура, завернутая в плащ, он напоминал мертвеца, по какому-то недоразумению еще продолжавшего стоять на ногах, уже начинающего заваливаться вперед. Но падение превращалось в шаг, а затем в еще один, пока, наконец, неосторожное движение не заставляет его покачнуться сильнее обычного и упасть в смердящую грязь. Он поднимается снова. И так вездесущей мошкары как будто бы больше вокруг философа, но он не обращает внимания на укусы. Время от времени мясные мухи выползают из-под маски, закрывающей лицо. Со свистящим звуком он втягивает воздух, чтобы выдохнуть его хриплым смехом, похожим на кашель умирающего.
Он склоняет голову в саркастическом поклоне. Бледная, испещренная глубокими шрамами рука указывает на ворота в приглашающем жесте.
- После вас, господа.
Свистящий голос приглушен маской и чем-то вязким, застрявшем в горле.