Когда Эдвас наелся странной... наверное это была похлебка, да? В общем когда полуэльф наелся и в изнеможении уселся на плот, ему почему-то вспомнилось путешествие в Язву.
Наверное пытаясь отвлечься от безвкусной питательности "похлебки" Эдвас вспомнил ту первую галету, которой его накормили и который он тогда едва не подавился, после воспитательного удара древком. Как оказалось, отказываться от пищи было нельзя, даже если в горло не лезло ни крошки после всего пережитого за день. Пришлось давиться и есть, пусть и через силу. Тогда он думал что хуже быть уже не может. Конечно же, он скоро поменял своё мнение, едва его привели на первый допрос в городе. Но тогда в пути, у него было странное ощущение невесомости и безвременности бытия, все было каким-то немного нереальным. Где-то глубоко внутри старший Нэттл все ещё не хотел верить в события произошедшие прямо на его глазах. Их везли словно вещи, довольно ценные впрочем. Но видимо не слишком прихотливые — трюм первого корабля его к этому подготовил. Сколько раз его тогда стошнило? Два или может три? Почему-то до сих пор было стыдно перед другими только за это. Потом, да — потом их перевели в камеры и дали каши. Вот от той каши, Эдвас бы сейчас не отказался. Он тогда уже как-то немного зачерствел к тому моменту, всякое отсутствие понимания где они и что именно их ждёт дальше настроило полуэльфа тогда на фаталически-философский лад и он ел наверное по меркам этого места приличную кашу почти не замечая её вкуса, кажется даже кусок хлеба не доел. Он так же равнодушно принял обливание и смену воняющей одежды на робы из мешковины.
Но помечтать о краешке черствого хлеба, которым бы он сейчас с большим удовольствием разбавил пресную бурду насыщающую тело каким-то неестественным образом, если бы смог вернуться во времени назад — ему не дали. Шакли были уже здесь, словно неумолимый рок нависший над викенцами. А потом вспыхнула, как всегда, Анна и заиграла её флейта, пришлось сбрасывать остатки сытой дремы наваливавшейся на плечи. Эдвас встряхнул головой и выхватил складную дубинку, отчаянно пытаясь удержаться на краю проклятья. Но, как это с ним часто бывало, почти сразу теряя связность чужих фраз и выпадая из пред боевой перепалки...