Кеннет
Аммос фыркнул и помотал головой в ответ на вопросы Кеннета.
- Мужик, никто здесь ничем не рулит. Чем тут рулить, продрисью этой с гнилыми бочками? Тут человек максимум месяц протянет, еще с этой жрачкой. Потом приходится орать часами, чтобы стража труп выловила. Шакли - дебилы, они думают, что если они наладили отношения с охраной, кошмарят тут местных, типа они круче всех. Ага, только их отсюда никогда теперь не выпустят, а здесь они даже с контрабандной жрачкой подохнут, ну через два месяца, а не один. Валить отсюда надо. Проще всего, если у тебя есть друзья на волне, которые тебе должны. Или которым будешь должен ты. Грил... мутный он тип. Хитрый, это да. Но он осторожный, не любит ни во что влезать, пока не прочувствует. В друзья ему сразу не набьетесь, он будет морозиться, пока не прикинет, чего вы стоите.
В ответ на предложение пойти на новый плот, полурослик пожал плечами.
- Я подумаю. Опять же, если ваш плот еще будет ваш и цел через пару часов. Без обид.
Септ, братья Неттлы
Троица имеющих около-религиозное образование викенцев отправилась в своеобразное паломничество к плоту в дальнем конце трюма. Проповедь к этому моменту уже закончилась, поэтому проповедник просто сидел на стуле и перебирал в руках деревянные четки. Трое из его "паствы" сидели на плоту со сложными лицами, видимо, пытаясь постичь какую-то религиозную медитацию. Выглядели они как уголовники, с разного рода угрожающими татуировками в виде кинжалов с розой вокруг рукояти и прочих мифических животных, шрамами на лице, но глаза их святились истовой верой.
Проповедник, с выбритой тонзурой, которая, видимо, из-за нажитого облысения, толком не зарастала, но с короной грязных, скомканных волос и козлиной бородкой был одет во что-то вроде балахона, но практически разорванного на груди и с подолом, превращенным в лохмотья. Видна была его плоть, богато покрытая религиозными символами и письменами. На спине были следы от ударов плетьми.
Возраст его определить было трудно, сначала казалось, что это старик, но по мере приближения у викенцев сложилось ощущение, что он на самом деле среднего возраста, просто его видок делает выглядящим намного старше.
Заметив приближающихся Септа, Нэйта и Эдваса, он зашевелился и произнес воодушевленным, высоким, но уверенным голосом:
- Братья, очнитесь! В наш скромный храм прибыли путники! Возможно, это пилигримы, ищущие света Матери в утробе этого зверя, ммм? Может быть, кающиеся грешники, желающие замолить грехи перед скорой смертью? Коли так, вы прибыли по адресу! Отец Иеремия всегда готов принять паству! Но предупрежу вас, если же вы обуяны грешными страстями и желаете посягнуть на скромное имущество сего храма, то, по заветам Матери, ждет вас быстрая и неминуемая кара!
Он достал самодельную дубину, представляющую собой палку от швабры, в которую были криво вбиты гвозди и ржавые штыри, но держал он её, будто церемониальный посох епископа из книг отца Громвелла. "Братья" тоже продемонстрировали заточки и самодельные кастеты.