Рука Септа замерла над символом Милосердной Матери, как будто что-то не давало ему коснуться этого знака. Затем, спустя несколько секунд, лицо священника ожесточилось, и пальцы сомкнулись на дереве. До боли сомкнулись. Некоторые вопросы еще нуждались в ответах, и на один из главнейших могла дать лишь встреча с кем-то из Ордена. В других обстоятельствах. До тех пор…
Голос Норы заставил его отвернуться от схематичного изображения женской фигуры с свертком и посохом. Он понимал Неттлов, но при этом, похоже, они еще даже не начали понимать глубины трясины, в которой они все оказались. Трясины, в которой они двигались, будучи связанными друг с другом, и неосторожный шаг одного мог погубить всех. Он выпрямился.
- Нейт, хватит.
Обвел собравшихся взглядом. Подбирать слова было очень сложно. Точнее, было сложно подобрать не злые слова. Подобрать те слова, которые они ожидали бы услышать от Септа, каким он был до того, как в Виккен пришли убийцы из Оккулярис.
- Прошу вас, думайте, перед тем, как говорить. Мы только из петли вылезли, а вы уже умудрились нашу спасительницу вывести из себя.
Он не стал озвучивать, что если бы весь этот побег не был важен для загадочного нанимателя, возможно, выход Норы из себя словами бы не ограничился.
- Наши жизни зависят от этого. Я ничего не знаю о Касторэдже, но увидел и услышал достаточно, чтобы понять – за неправильное слово тут можно умереть. Даже не поняв, что это слово – неправильное. Пока мы не разберемся, будьте осторожны в словах и поступках, как если бы от них зависела жизнь каждого из нас. Это не так далеко от истины.
После чего повернулся к Норе. Привкус проповеди, которым были пропитаны его слова, сходил с губ, но недостаточно быстро. Один вопрос у него оставался.
- Бомжи, которые на нас похожи. Их тела. Откуда они?
Он не собирался жить с какой-нибудь успокоительной ложью. На его совести уже была минимум одна смерть – бедного Йохана, которого он, похоже, смог в чем-то убедить, за что от расплатился головой. Буквально. Если кто-то еще умер, чтобы Септ жил, он хотел это знать.
- Это не повлияет ни на что, но я должен знать.
Я. Не мы. Первый раз за всю беседу Септ спрашивал или говорил именно от своего лица. Просил что-то для себя.