Поначалу девушка, целиком поглощенная радостью от осознания, что хрупкое чудо жизни не отберут, не обратила внимания, что их спасительница перешла от общих предложений к конкретике. Анна все также продолжала смеяться и плакать, шумно восторгаясь возможностью дышать свежим воздухом и видеть что-то помимо четырех стен, пока ей на плечо не легла тяжелая рука. Певица вжала голову в плечи, мигом прижухнув, как мышь под веником, и подняла ставшие огромными и испуганными глаза на того, кто подошел к ней. Убедившись, что это всего лишь мистер Барнс, она тихонько выдохнула, утерев рукавом мигом взопревший лоб, и благодарно кивнула.
Опершись о ладонь мужчины, она с трудом поднялась, лязгнув тяжелыми цепями на ногах, и прислушалась, наконец, к речам наемницы, старательно запоминая все сказанное. Раз уж ее… их всех спасение лежало через эту женщину, следовало быть предельно внимательной, наматывая на несуществующий ус все, что она произнесет. Воспрянувшая духом после несостоявшегося повешения полуэльфийка твердо была намерена честно заслужить себе свободу, и не собиралась откладывать дело в долгий ящик.
В начале она, расставив ноги на ширине плеч и скрестив на груди руки, пыталась изобразить строгую сосредоточенность, но уставшее тело подвело, отозвавшись болью в коленях и ломотой в спине. Скривившись, как от глотка уксуса, девушка осмотрелась и, приметив ближайший висельный столб, разлапистыми маленькими шажочками, волоча за собой глухо звякающие кандалы, подошла к нему. Облокотившись на вертикальную поверхность, певица закрыла уставшие от яркого света глаза, чувствуя шершавое тепло дерева и легкое покачивание под ногами. Размеренный голос Элеоноры заполнил собой все пространство, дополняясь яркими красочными образами сказанного, имевшими, скорее всего, очень относительное отношение к действительности, но зато помогавшими и сосредоточиться, и ассоциативно запомнить рассказанное.
«Итак, Язва, значит, - мысленно резюмировала Айлинн, - и мы на самом ее днище. И героически вляпались в разборки этих, как там их, Королевских Судей – судя по всему, кого-то вроде преступных баронов из книг. И если уж этот паладин, чтоб ему пусто было, не самый худший из них… О, Алчущая, страшно представить, каковы тогда остальные! Ну ладно, это еще предстоит узнать… если раньше меня не найдут в переулке с улыбкой на шее от уха до уха, или на дне реки в каменных сапогах.
Зато как интересно получается: наш благородный паладин на самом деле архи-бандит, сколотивший шайку из набожных глупцов! А я знала, знала, что рыцарь он ряженый, ничуть не более муж благородных кровей, чем… чем любой из нас, вот!» - о своем понимании певица, конечно, преувеличила, но осознание собственной «догадливости» приятно бодрило, - «И теперь от нас хотят, чтобы мы ему насовали палок в колеса, жуков в сапоги и плюнули на спину. Для начала, конечно, а потом, став знаменитыми и славными, низвергли в ту грязь, в которую нас кинули по его приказу.
Только вот как это сделать-то, если он такой влиятельный? А, ладно – на месте разберемся! Мы живы, осведомлены о том, сколь опасен наш недруг, и готовы ко всему, к тому же на нашей стороне правда и праведная месть!» - губы девушки зазмеились в неприятной жестокой улыбке, ранее никогда не посещавшей это милое лицо, прежде с основном выражавшее беспечное веселье, - «А когда он окажется в наших руках, я ему припомню все, что он сделал с домом. Торнрейдж… Он ответит за все и всех, и будет молить об обычных пытках… Клянусь алебастровыми бедрами Королевы – своими руками устрою гниде Бездну на земле!».
Завистливо проследив, как рассказывающая о том, что им только предстоит совершить, женщина пьет из фляги, причем явно не воду, полуэльфийка жадно сглотнула, досадуя, что ей сейчас вина точно не обломится. Но, может быть, потом, когда она выберется с этой плавучей тюрьмы… Ради одной только возможности промочить горло чем-то помимо затхлой воды стоило приложить максимум усилий.
- Играли, да, - коротко откомментировала она вопрос о шахматах. Риторически спрашивала Нора или нет, Айлинн не сильно-то волновало: ввсказаться говорить о том, о чем хочется самой, а не рассказывать то, что требуют, была немалым искушением.
«Ну понятно, мы – разменная фигура. Пройдем через всю доску – хорошо, нет – невелика потеря: все ровно так, как всякие злые властелины относятся ко своим слугам. Так это что значит, я теперь слуга Темного Лорда мелкого подшиба, и буду мимоходом убита благородным настоящим героем, когда он будет пробиваться через логово Тьмы? Ой-е-эй… Да нет, не может быть: наниматель просто дурной человек, и все, а ближайший «благородный паладин» на деле еще худший негодяй. Ох, не сказка прям, а ее отражение в кривом зеркале…
Так, хватит философствовать, милая: кажется, эта Нора перешла к тому, что надо сделать вот-прям-щас. Та-ак, таверна – это мы любим, это хорошо. Только что такое инсектум, о котором она упоминает? Похоже по звучанию, как что-то, связанное с насекомыми, а значит… Что-о? Крысо-оборотни? Ну ничего же себе, я о таких и не слыхала! Волки, медведи, кошки, кабаны – все красивые звери, а эти – крысы! Наверное, они крепко страдают от такого обличья, и поэтому злобные, как… как… как загнанные в угол крысы, во! И что с ними делать? Разобраться, почему они людей похищают? Это дело хорошее, правильное! Главное, чтобы нас самих при этом не похитили: не хочу быть сожранной крысюками-переростками!
Ага, а вот и ответ «как». Вытащить крысо-халфлинга, ясно. Убедить, что мы ему не враги – а с чего бы ему нам верить? Я бы семи оборванцам не поверила! А с другой стороны, если бы представилась даже такая сомнительная возможность сбежать, разве не воспользовалась бы ей? А, хрен этих городских разберет, что им в голову взбредет! Хотя-а… Можно, пожалуй… Да, это рабочий вариант вполне. Что только с другими каторжниками делать, ума не приложу! Ладненько, не будем гнать лошадей, дорогая – оглядимся там, осмотримся, и потом уж решим.
Еще на работу у этого полурослика потом попроситься… Волчья печень, станет он нас нанимать, держи карман шире! Хотя, может, благодарностью проникнется? Хотя в книжках пишут, что у разбойников нет ни чести, ни совести… Ну и пускай: просто попробуем быть убедительной, а глазки пускай ему Нора сама строит, нашла себе шлюху! Перетопчется – и она, и Аммос этот!».
Пространный рассказ закончился, и спасительница, к вящему удивлению Айлинн, оповестила о решении взять, и всех спасенных остричь. С учетом сказанного о магическом слежении по волосам, бардесса предположила, что наемница опасается, что, если оставить «лишние» пряди, потенциальные беглецы скрутят, например, отрезанные волосы в узелок и отправят вниз по реке, или к хвосту бродячей собаки привяжут, сбив с толка следящее заклинание. Такие действия казались логичными, однако же даже ради подобных гарантий и собственной безопасности соглашаться с ними девушка, весьма дорожившая своей прической, не собиралась, о чем громко и со всей доступной ей убедительностью оповестила, отлипнув от столба и уперев руки в бока в позе рыночной торговки-скандалистки:
- Не отдам! Какого демона, госпожа Шанк? Возьмите прядь, мало – возьмите кровь, ногти там! Куда мне лысой податься? Вы же нас и дальше использовать собираетесь, верно? А я, между прочим, бардесса, и мой облик – ваш актив, если можно так выразиться, он будет работать в интересах вашего нанимателя! Таким решением вы сами проблемы доставите своим далекоидущим планам! – певица покачала указательным пальцем перед лицом.
И куда мне сбегать-то, в грязном тряпье и без моих милых лютни и флейточки? А другие заключенные пускай думают, что хотят, почему я не как коленка – хоть что я всем охранникам ради сохранения прически удовольствие доставила! Не отдам волосы, и не сбегу никуда: куда я одна в большом городе, да еще в самой Язве? До первого встречного человека? Прядь – берите, сама отрежу, и в кровь обмакну, и что надо сделаю, но уродиной становиться не буду: я и без того на свинью похожа, но это хоть можно отмыть, а волосы не отрастишь!
Хотите, Королевой поклянусь, что не сделаю ноги?