После того, как Джо подавила его не особо впечатлительную попытку бунта и отделения от группы, Молчун, кажется, совсем потерял тягу к самостоятельности, и просто шел, куда скажут. Не было у него на что-то другое ни сил, ни, честно говоря, желания. Усталость и шок заставляли чувствовать себя выжатым досуха, а нахлынувшая при виде горящего Виккена ярость ушла без остатка, оставив лишь странное пустое ощущение где-то в груди. То, что происходящее вокруг все так же больше походило на ночной кошмар, чем на реальность, тоже, конечно, не придавало ни уверенности, ни надежд на то, что все как-то разрешится.
Так он и тащился следом за остальными, вскидываясь при каждом громком звуке, и, хмурясь тем сильнее, чем больше разрушений и трупов им попадалось по пути. Сам вид мертвецов Томми как-то не особо трогал, но с каждым телом и каждым горящим домом осознание того, что никакой привычной жизни у него уже никогда не будет, проникало все глубже и глубже, пока не стало настолько отчетливым, что он даже негромко выругался. Все, конец. Конец всему. Никаких больше разговоров с Грогом у костра в глухом лесу перед возвращением в деревню с добычей, никаких танцев в день летнего солнцестояния, на которых он, правда, и так всегда стоял особняком, никаких вечеров в “Смеющейся свинье” под песни Айлинн. Ничего. Как бы ни закончился сегодняшний день, завтра, если завтра вообще наступит, будет первым со смерти родителей днем, который он не знает, как прожить.
С такими вот мыслями Молчун смотрел на собравшихся у церкви черно-красных, снова чувствуя, как закипает внутри злоба, но, на этот раз, не тянущая в бой, а жаждущая мести. Не наказания, не воздаяния и не справедливости, а именно мести. Подсказывающая, что, в отличие от того дня, когда он осиротел, за сегодня есть кому отплатить. Отплатить кровью за кровь, перекрыв счет в стократном размере. Но, судя по всему, не прямо сейчас, так как даже всегда уверенная в себе Джозефина явно не пылала желанием схватиться с появившимся на ступенях франтом и ждущей его свитой.
- Проследим за ними? - не особо уверенным голосом предложил Томми, переводя взгляд с наемницы на Грога в попытке понять, кто из них сейчас главный. - Ночью можно будет попробовать наших освободить.