Куда-то пропал Кеннет. Был с ними весь бой, а в результате – шмыг, и нет его. Как обычно, не предупредив никого, растворился в окружении. Септ вздохнул – он надеялся, что хотя бы боевое крещение, если так можно было назвать их схватку с гоблинами, заставит полурослика как-нибудь повнимательней относиться к остальным виккенцам. Хотя, наверное, Кеннет просто решил, что остальные за ним увяжутся, и не хотел рисковать. Или что отговаривать будут. Чего-чего, а решительности полурослику было не занимать, и время он тратить зря не любил. Вот и пропал. Хорошо бы, удалось на этом свете свидеться.
Эвадс что-то кричал на своем языке. Непонятное что-то. Ходил, жестикулировал. Когда ненадолго остановился наконец, Септ подошел, взял за плечи, стараясь не потревожить рану недавнюю. От этого его не отвлек даже крик Анны, призвавшей убить пленного. С каким-то странным ощущением одновременного умиротворения и отвращения к себе, Септ понял, что спокойствие Эвадса для него важнее, чем чья-то жизнь.
- Хватит, Эвадс. Этот бой закончился. Но другие впереди. Мы должны идти дальше.
Он понимал, что Неттл его не слышит, или слышит как-то по-другому. Но интонацией иногда можно сказать не меньше, чем словами. И Септ надеялся, что его беспокойство и желание помочь Эвадс услышит даже сквозь свое проклятие. Сзади Молчун говорил, что там где-то идет бой, и помочь надо, но Септ не поворачивался, пока не услышал шаги и печальное "Не вышло у нас как в приключении, да?"
Действительно, не вышло. Или, наоборот, вышло. Смотря какое приключение. Трагических историй ведь о тех, кто ищет приключения и, на свою голову, находит, тоже немало.
- Может быть, у этого приключения будет другой конец. Но если нет, буду ждать на другой стороне.
Септ перевел взгляд на лежащего на земле солдата. Солдата – форма, которую было сильное искушение сделать такой же, как на трупах – заляпанной кровью и грязью, и неподвижной, лишенной силы поднимающего и опускающего грудь дыхания, говорила о том, что не случайно собранная банда напала на них. Впрочем, так же как и дисциплина, и наличие офицера.
- Идите, мы догоним.
Все, корме Оуэна ушли. Странно это было – из собравшихся с полукровкой было, пожалуй, меньше всего общего у Септа. Он стиснул священный символ Милосердной Матери, отозвавшийся привычным холодом. Посмотрел на него. Поборол искушение. Оуэн, тем временем, прижал пленника к земле. Задал вопрос. Хербаст-младший же склонился над телами павших, и осенил их знаком покровительницы Виккена.
- Пусть ваши бренные тела не станут добычей злых духов, и пусть грехи на станут якорем ваших душ в этом бренном мире. Пусть Милосердная Мать воздаст вам по справедливости, и пусть неведение облегчит чашу грехов, которые вы сотворили.
Затем повернулся, посмотрел на жалкое существо, прятавшееся в лжи, что выдавала себя за истину.
- Он вряд ли поймет. Без, как говорится, контекста.
Сел на корточки перед пленным.
- Вы пришли в нашу деревню. Без предупреждения, без обвинения, без шанса сдаться миром на справедливый суд Милосердной Матери, не дав возможности защитить себя словами, а не клинками. Вы убиваете людей, которые бегут из горящих домов. Вы напали на нас только потому, что не поняли, что говорит один из нас. Он просто больной, когда страшно, на этот язык переходит. Не виноват он.
Напряжение в его голосе нарастало, и Септу пришлось взять паузу, чтобы не прокричать вопрос.
- Ради чего? Что такого в деревне, и кто приказал сотворить… это? Клянусь Милосердной Матерью, если будешь отвечать на вопросы – будешь жить.
Он потряс символом перед лицом пленного.