Авангард их славного отряда вышел вперед и вскоре скрылся за поворотом, невидимый и неслышимый. Сдвинув берет на макушку, оставшаяся прикрывать тыл вместе с Септом, Эдвасом и Беллой, бардесса завистливо вздохнула: у нее никогда не получалось ходить тихо и незаметно. И никакая хваленая эльфийская кровь не помогала – в лесу ли, в деревне ли ее всегда было слышно за милю. И дело даже не в неловкости – не сшибать по дороге все преграды не представляло труда; и даже не в том, что долгое молчание претило деятельной душе Айлинн: виной всему была ее привычка ходить быстро, размашисто, вбивая пятку в землю. Сколько копий на эту тему было сломано в ссорах с мамой, когда очередные сапоги оставались без каблуков – не счесть! И ведь девушка все понимала, и повторять, что от такой походки обувь изнашивается в несколько раз быстрее, ей было не нужно: а все равно ничего с собой поделать не могла. Стоило только перестать думать о том, что ходить надо аккуратнее, как сразу возвращался дробный цокот каблуков, возвещающий любому, кто умеет слышать, что беспокойная Анна снова куда-то спешит.
Вцепившись в ложе висящего на плече арбалета, как в последнюю надежду, закусившая губу полуэльфийка вслушивалась в шорохи спокойного, кажущегося таким мирным леса и оскорбляющую эту тишь гоблинскую трескотню, одновременно желая и опасаясь услышать звуки боя. И вот раздались истошные визги и пронзительные крики боли, от которых по коже побежали мурашки – и практически сразу ответом им стали яростные вопли из глубины леса и приближающийся треск веток. Не надо было быть пророчицей, чтобы понять, что на поднявшийся шум спешат все остальные зеленокожие, только и ждущие, чтобы поквитаться с обидчиками.
Вот только сражение кипело где-то впереди, невидимое за изгибом дороги, и здесь, на полянке, опасности было не видно. Да и вряд ли кто-то из нападающих явится сюда: гоблины наверняка сейчас рвутся наказать обидчиков, и минуют расположение «арьергарда». Как итог, арбалет, на который так рассчитывала девушка был совершенно бесполезен, а значит, и ее участие в «славном деле под Викеном» оказывалось под вопросом. Это было донельзя обидно, но еще печальнее было то, что она ничем не могла помочь друзьям, что грудью встретили опасность где-то там, впереди.
Айлинн видела только один выход – его она и озвучила звонким голосом, в который закрвлась легкая дрожь опасения и за себя, и за других:
- Айда на помощь парням!
Не дожидаясь ответа, певица ринулась вперед, на ходу стягивая лютню. Кому-то такой выбор мог показаться странным, но бардесса хорошо знала, что песня, идущая от сердца, способна творить чудеса: ранить острее клинка, отгонять морок, побуждать к подвигам и даже исцелять раны. Арбалет был сейчас бесполезен: полуэльфийка знала предел своим способностям, и знала, что стрелять во врага, когда рядом свой, не сможет – слишком велик шанс зацепить союзника. К тому же большой вопрос, успеет ли она выбежать на прямую линию и выстрелить прежде, чем подмога достигнет места схватки. А для того, чтобы настроить ребят на победу, преодолевать ворох трудностей и не нужно: достаточно ударить по струнам и возвысить голос.
Когда лютня оказалась в руках, Айлинн замерла за спиной вырвавшегося вперед Эдваса, картинно отставив вперед ногу, и коснулась легким движением отзывчиво зазвеневших струн. Зычный голос девушки воспарил к небесам, напоминая всем об одной стародавней балладе:
Смело вперед, за Отчизну Святую,
Дружно, как братья, пойдем!
Страху не знаем мы и удалую
Песню в бою допоем!
Пальцы застыли у струн – а последняя нота все еще резонировала эхом по лесу, заставляя певицу ощутить незримое сродство с великими предками. Этому умению она научилась сама, и теперь нередко им пользовалась, особенно в конце выступления, когда раскланивалась перед публикой под повисшую в воздухе музыку. Раньше она считала это баловством, а теперь – гляди ж ты! – пригодилось и в момент опасности. Случись что, напади на нее из засады гоблин, она сможет дать недругу отпор.