Томми при виде гоблинского трупа заметно скривился, сплюнул наземь и осенил себя знаком, отводящим злых духов, которому его еще матушка научила. Потом подумал немного и добавил подслушанное у кого-то из заезжих купцов иноземное ругательство. То ли «корва», то ли «пурва», то ли что-то ещё вроде того. Нет, вид подгнившего и обглоданного тела, сам по себе, его не особенно трогал, благо мертвичины он за жизнь повидал изрядно, но так вот делать из тела пугало… Неправильно это. Не по-людски.
Дальнейшие находки тоже не особо радовали, но были уже немного понятнее. Скрытый от чужих глаз костёр, уничтоженные сообщения, птичье (или чье-то ещё) дерьмо, схрон. Выходило, что незнакомец или незнакомцы, кем бы они не были, обосновались в глуши в паре часов от Виккена, за кем-то или за чем-то следили и с кем-то общались посредством голубиной (или какой-то ещё) почты. Все бы хорошо, да вот только следить тут было попросту не за кем. И не за чем. Вряд ли кому-то настолько интересно, как выглядят купающиеся в полнолуние в Иоанов день девки. То есть понятно, что интересно, но не настолько же, чтобы для этого наблюдательный пост оборудовать.
Мысли эти, вполне очевидные, Молчун оставил при себе, привыкнув уже к тому, что окружающим людям они приходят в голову несколько раньше, чем к нему. Следы, с другой стороны, читать он умел лучше всех. Вот следами он и займётся.