... – Я помогу отнести всё вниз, пока ты смотришь.
— Не заморачивайся, я разберусь с этим сама. Но посмотрю, если ты не против.
Качает головой Торако на слова Ёсимуры. Может она и не самая лучшая хозяйка, но наверное приличия стоило соблюдать? И если парень не был против, Хитоцу собиралась просто посмотреть получившийся рисунок перед тем как они расстанутся и тот покинет её дом.
* * *
.... — Ты же еще много сможешь, верно?
— ...
Неотрывно глядя на мать брюнетка молчит, подтягивая на себя обрезанную ногу, на которую так и не вернули деревянного протеза. Она также молча смещается к женщине и немного неуверенно протягивает руки, желая обнять и прижать Акаши поближе к себе, благо небольшой рост и компактность позволяли провернуть это без особых проблем. Лишь только уткнувшись в чужое плечо, Тору позволяет кипящим эмоциям найти выход, вздрогнув и часто задышав в попытке не расплакаться. Совладав с собой, девочка всё же даёт ответ немного осипшим голосом
— Я не знаю. — Хитоцу чуть тянет мать за собой, осознавая что разговор будет долгим и лучше будет улечься. Кроме того, калека всё ещё помнила как хорошо было рядом с родительницей в детстве и хотела вспомнить эти ощущения тепла и защиты. Слова Акаши смогли задеть нужные ноты и впервые за большой срок, Тору хотела поделиться с той накипевшим. — Чем дальше, тем меньше желания продолжать... И я очень устала, мам. Видеть каждый день эти шрамы и обрубок в который превратилась, осознавать свою бесполезность, убогость. Я просто не знаю чего я вообще могу добиться такой... Такой...
Всхлипнув, Хитоцу всё же не выдерживает, отчего глаза её быстро намокают. Калека на несколько секунд замолкает, собираясь с мыслями прежде чем продолжить.
— И мне стыдно из-за этого. А ещё страшно оттого что мы совсем отдалились... Ран сбежала в свой храм... Ты стала человеком которого я вижу только утром и вечером. Я совсем одна и это меня пугает. Словно меня просто выбросили как испорченную вещь, обычный мусор. — Торако жмурится, безуспешно пытаясь остановить слёзы. — Это эгоистично... Но мне так плохо без тебя. Я очень, очень тебя люблю. Ты самый дорогой мой человек и я всё сделаю, всё отдам только бы ты была счастлива... Но вся эта ситуация... Она просто убивает меня. День за днём. Месяц за месяцем. И я ничего не могу сделать...
Вновь прильнув к Акаши поплотнее и умолкнув, расчувствовавшаяся и пошедшая на откровенность, инвалидка вновь умолкает, задумавшись над своими словами. Сформулировав мысль, девочка грустно резюмирует.
— Потому что если я начну, то потеряю даже это... Я прекрасно понимаю сколь многим обязана тебе, сколько ты для меня делала и делаешь. И если грузить тебя моими проблемами это просто неправильно. Ты права, мамочка. Я не справлюсь со всем одна. Но так я смогу избежать... Последствий. Если те будут. Ты слишком дорога мне, чтобы рисковать.
Брюнетка молчит, позволяя матери переварить сказанное, а себе поразмыслить над некоторыми вещами. Стоило ли ей идти на откровенность до конца и упоминать о других вещах которые хотелось сохранить в тайне? Или нет? Мать могла как помочь ей с проблемой, так и сломать саму Торако окончательно.
— Но знаешь. Раз мы говорим откровенно... И... Ты можешь пообещать мне не делать поспешных выводов и решений? Я не справлюсь с этим сама, но и как сказать тебе не знала... — Получив свой положительный ответ и чуть ли не физически ощущая свою неуверенность, одноглазая на одном дыхании произнесёт. — В общем, я подсела на наркотики и не могу перебороть зависимость. — Шумный вздох. И сумбур в речи. — Я понимаю что это плохо и травит... Но не могу. Не получается. Ты же знаешь про мои проблемы с ощущениями? А эта дрянь её решает... Ненадолго обманывает мозг и я снова начинаю чувствовать... Нормально.