– Эй, ты что здесь делаешь!? – синхронно отвлеклись хулиганы, когда рядом оказался Мураками. Отличить их было просто – Куроджи был немного загорелым черноглазым брюнетом с пластырями на пальцах и без пиджака; у Конбо были каштановые волосы, залакированные в идиотскую трубу, а лицо было мясистым и пухлым. Тайнака также отвлеклась от бумаги и подозрительно глянула на хулиганов. Те каким-то пятым чувством почувствовали это и встали по стойке "смирно".
– И где же твой друг? – с хмыком спросила Рицу, после чего увидела на обложке несколько капель крови. Перевела взгляд на Куроджи и Конбо. – Эй, придурки! Что это?
– Кровь, Тайнака-сама!
– И почему она тут?
– Кинтоки-кун переборщил!
– Когда мы в следующий раз тут будем, чтобы я такого не видела! – после чего ударила каждого из них корешком по голове.
– Так точно, Тайнака-доно!
– Рицу, ты перебарщиваешь... – устало проговорила Акияма.
– Но они действительно неправильно делают! – возмущенно ответила Хирасава. Рицу лишь загадочно улыбнулась и поставила последний автограф.
– Держи, парень! – Мураками получил тетрадку, где на двух листах были проставлены подписи. Немного детская, круглая и даже визуально "пушистая" роспись Хирасавы, готический автограф Акиямы и скачущая, резкая надпись, выведенная рукой Тайнаки.
После получения подписи Харуки вернулся назад и как раз услышал звонок – время возвращаться на урок. Ни Кинтоки, ни Тоямы не было. Первый более не появился на уроках, а второго Мураками мог найти в медпункте, где он и просидел до конца уроков и сказал, что завтра найдет способ сбыть автографы, после чего сообщит об этом Мураками – сам брюнет, впрочем, тоже мог попытаться найти, кому продать "свой" лист, но, в отличии от Казу, связей с подпольным рынком Сакурагаоки он не имел, так что мероприятие это было рискованное. Вернувшись домой, Мураками встретил недовольного хмурого отца – трезвого, что характерно, – и хлопочащую по дому бабушку. Немного расспросов от неё, множество свободного времени и, наконец, сон...
Пробуждение оказалось внезапным. Вот вы вроде укладывались... А вот вы снова проснулись. Словно внезапно включили свет. И только вы вновь открыли глаза – как стало понятно, что вы где-то не там. Вы находились на том самом пыльном утесе, вроде утреннего, однако в этот раз он был более... Четким. Позади – храм с опадающим синим сиянием. Впереди – необычная фигура. С розовой кожей и розовыми волосами, однако между лопатками и поясницей не было ни плоти, ни мяса и виднелся лишь синий скелет. Из одежды на ней была темно-синяя футболка, чья нижняя половина была оборвана, а также пурпурная юбка, похожая почему-то на желе.
Хитоцу была одета в том самое платье, что видела утром... И чувствовала его необычную силу. Где-то внутри горело пламя и она понимала, на что теперь способна. Ёсимура держал в руках ту самую необычную катану длиной в одати и его разум переполняли мозголомные расчеты. Кажется, теперь он способен легко разрешить даже самую сложную математическую задачу или математически точно нарисовать совершенно симметричную картину. Мураками же вынужден был напрячь руки, чтобы держать свое оружие под контролем – оно словно дикий зверь дергалось, желая кромсать и убивать.
Вокруг утеса было озером из розовой жижи, подозрительно напоминающей сироп. За этим озером раскинулся пустой парк. В небе парила полная луна и, несмотря на то, что была ночь, все было прекрасно видно. Парк был окружен множеством зданий, почему-то напоминающих Токио. Было довольно тихо. В одной стороне виднелась не вписывающаяся в современный мегаполис шестигранная черная башня, мигающая огоньками на каждой грани через определенное расстояние. В противоположной – строение, напоминающие замок... Из строительного мусора. Бетонные блоки, нанизанные на арматуры, сливались в трехбашенное строение, которое словно пожирало город. Наконец, позади компашки возвышалась Фудзияма... Однако каждый из троицы видел Фудзияму иначе.
Для Торако это была совершенно черная гора, покрытая серым пеплом, угрюмая и низкая. Для Аки – темно-синяя, с ярко-блестящей вершиной и колоссальная, давящая своим величием. Для Мураками это была просто снежная гора, не вызывающая особых эмоций.